ты, как и Ниидзима Касуга нашёл себе какую-нибудь индианку и остался в Нью-Дели навсегда.
— Сам думал, что не успею, — выдохнул я и забрал свои сумки из рук Асакуры. — Пойдёмте на посадку. Времени мало.
Перед проверкой багажа со мной ещё раз пересёкся Ниидзима Касуга.
— Тендо-кун! — позвал меня он. — Буду краток! Рад был с тобой познакомиться, желаю тебе хорошего пути и… Ты уж прости, что я сразу перехожу к просьбам. Но всё же одна у меня есть.
— Не томи, говори, что нужно, — кивнул я.
— Мои родители приболели. Оба, чёрт возьми, одновременно! — воскликнул он. — Помнишь, я говорил тебе, что ни часто к тебе ходят? Пожалуйста, ты прими их в свой первый рабочий день. Я никому не доверяю, кроме тебя.
— Не вопрос, — кивнул я. — Тем более после всей твоей возни с нами. Я займусь ими, как только выйду. Пусть приходят ко мне в понедельник.
Наконец, прощания со всеми были завершены, мы сели на самолёт уже в четвёртый раз за этот месяц и полетели назад в Японию. На этот раз я не стал расходовать силы на «массовый анализ». Энергии потрачено уже много. Если уж вдруг с кем-то из пилотов опять что-то приключиться, опыт такого рода помощи у меня теперь есть.
Тьфу ты! Какая-то фобия дурацкая начала образовываться. Теперь в каждом самолёте хочется проверять самочувствие пилотов. Нужно заканчивать с этим, всё-таки произошедшее по пути в Индию случается не так часто.
— Славный вышел отпуск, — протянул Асакура Джун, сладко зевая. — Никогда бы не подумал, что буду радоваться, что провёл две недели выходных, будучи трезвым, как стёклышко.
— Так и не сорвался ни разу? — уточнил я.
— Нет, да и желания больше не появляется, — улыбнулся невролог. — Спасибо, что помог, Тендо-кун. Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы ты меня вовремя не остановил.
— Мне отпуск тоже пошёл на пользу! — заявила довольная Каори. — И на Гоа побывала, и плавать научилась, и самое главное — свой страх поборола. Раз у нас отпуска совпадают, давайте и в следующий раз куда-нибудь вместе слетаем?
— Следующий отпуск точно будет нескоро, — усмехнулся я. — Полгода точно придётся трудиться в поте лица.
Сказанная мной фраза явно расстроила Тачибану и Асакуру, но для меня предстоящая работа была даже слаще отпуска.
В Токио мы прилетели ранним утром. Когда высадились и прошли к ближайшему такси, я осознал, что на нас с тёмно-серого неба падают крупицы снега. Хотя на улице было относительно тепло.
Всё-таки странно возвращаться из тёплой, солнечной Индии в совершенно другой климат. Однако я слышал, что в Японии довольно мягкие зимы. Вряд ли перезимовать здесь сложнее, чем пережить подъём на ледяной пик горы Фудзи.
Всей нашей троице пришлось рассесться в разные такси. Тачибана и Асакура жили в своих квартирах, а меня ждало моё старое доброе служебное жилище.
Когда добрался до квартиры, все мои соседи — Кондо Кагари, Акихибэ Акико и Никиширо Кусэй ещё спали. В окнах моей подруги Мацушико Ризе тоже не было света. Но в этом нет ничего необычного. Сегодня воскресенье, все отсыпаются.
Я забросил вещи, принял душ и после короткого завтрака в кафе неподалёку от дома, направился к храму Дзодзёдзи. Мне отсыпаться не хотелось. Пока есть возможность, нужно рассказать обо всём Кикуоке Горо, а заодно передать чай и предложение о путешествии.
По дороге к храму я осознал, что уже наступили первые числа декабря. Подумать только, совсем недавно жарким летним днём я проснулся в теле молодого терапевта Кацураги Тендо и вот уже над Токио собираются снежные тучи.
Кикуока Горо растопил небольшую печь в своём домике и переоделся в тёплую меховую одежду, которая, между тем, всё равно походила на монашескую рясу.
Я долго рассказывал старику о том, как путешествовал по местам паломничества, пытаясь спасти жизнь индийскому аристократу. И преуспел в этом.
— Не представляете, как я счастлив, Кацураги-сан, — улыбнулся монах. — Я ведь хотел помочь вам стать сильнее, но не думал, что эти знания сохранят жизнь другому человеку, который разделит с вами путь по Уттар-Прадешу.
На электрической плитке монаха закипел чайник, и Кикуока Горо принялся заваривать привезённую мной из Индии траву.
— Брахман, сына которого я смог спасти, хотел бы подарить вам кое-что, — перешёл к делу я.
— Ох, не стоит, — отмахнулся Кикуока. — Вы же знаете, Кацураги-сан, буддистские монахи стараются избегать всех мирских желаний. Поэтому…
— Значит, вы не хотите прокатиться по четырём священным местам, как и я?
Кикуока Горо чуть не пролил на себя кипяток. Он удивлённо взглянул на меня и, недолго подумав, заявил:
— А иногда мирские желания можно и принять. Когда можно собираться?
Реакция старика рассмешила меня чуть ли не до слёз. Так быстро на моих глазах ещё никто не менял своего мнения. Особенно буддийский монах.
Сразу после разговора с Кикуокой я связался с Манипуром и договорился о перелёте монаха. Брахман быстро решил этот вопрос и пообещал, что уже через пару дней Кикуока Горо будет в Индии.
Я просидел со стариком до самого вечера. Не заметил, как пролетело время за разговорами об уже окончившемся путешествии.
Вернувшись домой, поднялся на верхний этаж, чтобы поужинать в общем зале, но обнаружил там одного лишь уролога — Никиширо Кусэя.
— О, Тендо-кун! — помахал он мне. — С возвращением. Ну как? Удалось полапать индийских красоток? Жутко тебе завидую!
Кто о чём, а Никиширо всегда о женщинах.
— А куда все пропали? Не вижу Кагари-куна и Акико-тян, — произнёс я.
— Так они дежурят почти каждый день, — ответил он. — Рук не хватает. Профилактика, стационар и скорая без тебя совсем загибаются.
А я-то всегда думал, что незаменимых нет.
Перед сном принял таблетку мелатонина, чтобы в очередной раз переучить организм к другому часовому поясу, и, хорошо выспавшись, направился в клинику «Ямамото-Фарм».
— Кацураги-сан! — воскликнули пациенты, что уже успели столпиться в длинную очередь. — Нам вас так не хватало!
Я поклонился больным, а затем внимательно осмотрел очередь, пытаясь найти родителей Ниидзмы. Мне хотелось сдержать обещание и принять их первыми.
— Супруги Ниидзимы есть в очереди? — спросил я.
Люди переглянулись, но мне никто ответа так и не дал.
Странно, может быть, подойдут позже?
Я вошёл в кабинет, где меня тут же встретила
