к месту, куда укатилось зеркальце.
Оно лежало и поблёскивало. Первый принц наклонился, потянулся к зеркальцу. Ему бы пришлось встать на колени, чтобы дотянуться до него. Но сделать этого он не успел. Из воды выстрелили древесные корни, скрученные, склизкие, обвили его и утянули под воду в мгновение ока. Первый принц и опомниться не успел, как оказался на дне пруда, связанный по рукам и ногам. Он забился, стараясь вырваться из древесных пут, взбаламутил воду…
– Дело сделано, – сказал Небесный император. – Древесный дух справился с поручением. Теперь осталось дождаться возвращения Первого принца.
– И долго ждать? – с тревогой спросила императрица. Ей не слишком нравилось, что её сыну пришлось пережить физическую смерть в земном мире. Этот неприятный опыт может омрачить его сознание, когда он вернётся.
– Одну-две небесных минуты, – успокоил её Небесный император.
Прошла минута. Две. Три. Пять…
Магический круг остался пустым. Первый принц так и не появился.
[098] Вечный судия борется со скукой
В Великом Ничто дела шли своим чередом. День был до отвращения бесцветен: мир вокруг играл всеми оттенками безразличного серого, безрадостного чёрного и траурного белого.
Юн Гуаню было скучно, а когда Юн Гуаню было скучно, то Великое Ничто превращалось, несмотря на его предназначение, из красочного и жизнерадостного мира в серое Нечто.
Юн Гуань был единственным цветным пятном в этом монохромном мире. Относительно цветным: его одеяния были белыми, а волосы чёрными, неважно как видоизменялось Великое Ничто.
Он, красивый мужчина, по виду едва достигший года становления, полулежал в кресле, поигрывая кистью. Его роскошная коса спустилась на пол и свилась там в кольцо, лента развязалась, но ещё держалась на самом кончике волос. Белые одеяния были завязаны очень небрежно, плечо обнажилось, но Юн Гуаня это нисколько не волновало. Его вообще ничто не волновало. Угольно-чёрные глаза, густо подведённые алым, зияли пустотой.
Перед креслом был стол, заваленный бумагами и свитками. Предполагалось, что Юн Гуань давным-давно должен был всё это разобрать и подписать, но он и пальцем о палец не ударил, чтобы приступить к работе.
– Как же мне скучно, – сказал он, закатывая глаза к серому небу (кресло и стол стояли прямо во дворе его дворца, под деревом).
Послышались шаги, к столу подошла юная особа секретарского вида и неопределённого пола. Юн Гуань знал Шу Э не одно тысячелетие, но так и не был до конца уверен, юноша это или девушка. Его иной раз подмывало сдёрнуть с Шу Э одежду и поглядеть, есть там на что глядеть или нет, а если есть, то где – снизу или сверху, но он каждый раз исполнялся благоразумия. С Шу Э лучше было не связываться: в подчинении у Шу Э были тени трёх миров.
– Владыка, – сказала Шу Э, подходя и долгим взглядом оглядывая заваленный бумагами и свитками стол.
Юн Гуань сделал вид, что не замечает этого взгляда, повертел кисть в пальцах и повторил со вздохом:
– Как же мне скучно, Шу Э!
– Я заметила, – сдержанно заметила Шу Э, и её личико стало ещё строже. – Владыка, примите вертикальное положение. Произошло кое-что из ряда вон выходящее, дело требует вашего безотлагательного вмешательства.
Юн Гуань скривился. Работать он не любил, а «безотлагательно вмешиваться» тем более. В Великом Ничто не было времени как такового, а значит, и необходимости спешить с чем бы то ни было: из Великого Ничто можно было попасть в какой угодно момент времени в любом из трёх миров, если приложить усилие. Прилагать усилия, к слову, Юн Гуань тоже не любил.
– Владыка, – сказала Шу Э, – кто-то пытается убить бессмертного!
– И что с того? – фыркнул Юн Гуань. – Одним бессмертным больше, одним меньше. Ты удивишься, но небожителей на Небесах пруд пруди!
– Но если его убьют, нарушится равновесие трёх миров!
– Почему? – нахмурился Юн Гуань и сел прямо.
– На нём метка демона. Она запустит обратное проклятие и поразит мир смертных, если бессмертный умрёт…
– Погоди, погоди, – поднял ладонь Юн Гуань, – давай по порядку. Какое ещё проклятие?
– На бессмертном проклятие смертных. Если он умрёт от проклятия, метка демона активируется и…
– Чья метка?
– Метка клана Ху.
Юн Гуань поморщился:
– Шу Э, ты меня запутала! Давай с самого начала. Как бессмертный оказался в мире смертных?
– Это младший сын Небесного императора. Его изгнали в мир смертных на десять тысяч лет.
Юн Гуань вскочил на ноги:
– Что? Почему мне никто об этом не сказал?
Шу Э сердито глянула на него:
– Если бы вы не ленились, а занимались своими прямыми обязанностями, то обнаружили бы среди прочих бумаг на своём столе и доклад о небесных происшествиях. Но вы не удосужились даже для вида их передвинуть!
Юн Гуань стал быстро перебирать бумаги, откидывая ненужные в сторону, пока не наткнулся на свиток с докладом о небесных происшествиях. Шу Э очень недовольно подумала, что придётся потратить немало времени, чтобы навести порядок.
– Циньван Фэйцинь Высочайшей волей изгоняется на десять тысяч лет из Небесного дворца, – прочёл Юн Гуань, и его лицо вдруг стало хищным, как у грифа.
Шу Э поёжилась. Всем в Великом Ничто было известно, что Вечный судия терпеть не мог нынешнего Небесного императора и не упускал случая ему насолить. Жаль только, как говаривал сам Юн Гуань, случай представлялся редко.
– Что за история с изгнанием? – спросил Юн Гуань.
Шу Э рассказала, что знала, о низвержении Первого принца в мир смертных.
– То есть он ещё и не знает, что он циньван? – фыркнул Юн Гуань. – Небесный император такой осёл, что даже заклятье нормально наложить не может? А проклятие? Что там с проклятием?
Шу Э рассказала и об этом.
– …И теперь древесные духи пытаются убить Первого принца, чтобы он развоплотился и вознёсся до того, как проклятие свершится.
– А метка? Откуда в мире смертных взялся истинный демон?
Шу Э неопределённо повела плечами:
– Я слышала, что один из демонов спустился в мир смертных пять или шесть тысяч лет назад, но мы не обращали на него внимания, поскольку он никак не влиял на земной мир. Это кто-то из клана Ху, лисьих демонов. Мы не вмешиваемся, если демоны не вмешиваются.
– Не вмешиваются, говоришь? – фыркнул Юн Гуань. – Наложить метку – это, по-твоему, «не вмешиваются»?
– Но ведь она была наложена на бессмертного, а не на человека, так что прямым вмешательством это считать нельзя, владыка, – возразила Шу Э.
– Тут ты, пожалуй, права, – задумчиво пробормотал Юн Гуань.
Шу Э поглядела по сторонам. Краски стремительно возвращались в Великое Ничто. Юн Гуань преодолел скуку.
