стал вдруг проявлять изобретательность и теперь каждые минут десять мы меняли спарринг-партнера. С удивлением я отметил, что мы с Виком оказались чуть ли не сильнейшие в группе и только пара парней ничем нам не уступали в данной дисциплине.
Глитц поворчал, что мы деремся как беременные козы и пообещал нам мини-турнир с соседней сотней на днях. Что ж, тоже неплохо.
Глава 25
Перед выходом в патруль мне удалось немного поспать, так что чувствовал я себя вполне сносно. Мили остановилась при входе в лес и провела небольшой инструктаж, который включал в себя и ошибки прошлого. Так-то основной проблемой было то, что нас легко было обнаружить пока мы бежим по полям, но тут уж ничего не поделать. Скорее всего в прошлый раз нас именно так и заметили.
— А есть какие-то заклинания для обнаружения тех же флемингов? — поинтересовался я.
— Таким занимаются разве что маги крови, — покачала головой Мили. — И если сейчас в твою шальную голову пришла мысль освоить ее, то предупрежу сразу — не стоит.
— Отчего же?
— Кажется я уже говорила, почти все кто практикуют эту технику сходят с ума, слишком уж она противоестественна, это на грани запретной магии.
— Но не все же? — не сдавался я.
— Не все, — согласилась Мили. — Некоторые умирают раньше.
Любопытная вещь. Интересно, что еще за запретная магия, некромантия может какая, но расспрашивать не стал.
Двигались по лесу на этот раз мы куда осторожней. Месяц почти не светил и тьма стояла непроглядная, ума не приложу как тут можно что-то патрулировать без ночного зрения, а ведь его по идее у нас нет. Короче, очередной абсурдный приказ, рассудил я, просто чтобы проставить галочку.
Мили, скорее всего, рассуждала иначе, ведь на войне никто под фонарями не ходит. Впрочем, как я уже уяснил, на зрение в лесу полагаться особо и не стоит, поэтому теперь старался больше слушать, ведь будь ты хоть трижды флемингом, все равно где-то да хрустнешь веточкой или пошевелишь листву.
Так и случилось. Мой усиленный слух явственно уловил несколько шагов неподалеку, которые тут же прекратились. Кто-то здесь есть помимо нас.
Я легонько тронул за плечо Мили, та обернулась и я указал в сторону звука, пояснив жестами, что услышал подозрительное. Она кивнула и мы принялись отрепетированными действиями окружать предполагаемого противника. Втроем.
Вот будет смешно, если сейчас мы поймаем Кэт, которая должна быть на пути в Салаху. Первым и, пожалуй, единственным кто увидел неприятеля был, естественно, я. Парочка флемингов переговаривались жестами укрывшись в тени. Похоже они нас заметили ранее и размышляли теперь преследовать или пропустить.
В данный момент о нашем приближении они не подозревали, полагая, что мы следуем прежним маршрутом. Ну конечно, кто же обнаружит бесшумного флеминга ночью в лесу. Их самоуверенность сыграла с ними злую шутку.
Расстояние до диверсантов было приличным, но я уже убедился, что моя дистанция применения заклинаний выросла кратно, поэтому в противовес всем инструкциям Мили применил на кошаках тот же прием что и на медведе, только без линзы.
Оба незадачливых шпиона с негромким вскриком провалились в грязь по колено, попытались вышагнуть, но я тут же их приморозил. В итоге один из них так и остался одной ногой свободен, а другой застрял намертво обеими.
Мили поняла, что я сделал и молнией метнулась к задержанным, после чего ловкими ударами оглушила обоих. Мы обследовали окрестности, но больше ничего подозрительного не обнаружили.
— И что теперь, — прошептал я. — Вызывать подмогу?
— Нет, сами поведем пленных, — решила Мили.
Не то чтобы сигнальные огни были дорогими, просто так мы себя полностью демаскируем и неизвестно кто первым к нам подоспеет. Друзья этих оболтусов или наши.
На случай взятия языков нам выдавали тончайшие невесомые веревки, которыми мы и связали пойманных, а в рты просто напихали травы. Мне было поручено следить за тылами на случай если кто-то кинется их спасать. Но возвращение прошло без происшествий, если не считать того, что поначалу они упирались и пришлось подморозить им задницы для подвижности.
Странно, но мне было ничуть не жаль этих товарищей. Пусть это изначально вообще не моя война, но тут уж либо ты, либо тебя. Тем более, вполне возможно, они были среди тех, кто не так давно гонял нас по лесу как дичь, если так, то поделом им.
В Савазоне все офицеры пришли в восторг от такого улова, а нас с Солой отправили отдыхать, пообещав опять наградить.
На следующее утро было устроено построение всех курсантов на плацу и нам выдали еще по значку, объявив благодарность за отличную службу отечеству. После этого вывезли две клетки с помятыми флемингами на всеобщее обозрение. На них было жалко смотреть, тут мне и пришла мысль, что не стоит брать в плен противника, чтобы его вот так, как животное в зоопарке показывали и тыкали в него пальцем.
Громогласный местный замполит принялся расписывать какие ужасы творили эти несчастные создания. Обвинил их во всех возможных грехах, перессказал практически все, что говорил целый месяц нам до этого и, судя по всему, достиг нужного эффекта.
— Многие из вас помнят растерзанных на прошлой неделе в лесу женщин из соседней деревни. Так вот они, — указал он на клетки. — Эти дьявольские исчадия ада, держащие всю округу в страхе. Теперь они ответят за все свои злодеяния.
К концу его речи эту парочку пленных готовы были разорвать на части и самые смелые уже начинали выкрикивать что-то такое. Самое отвратительное, что их никто не одергивал, сержанты просто стояли молча.
Наконец нас распустили, а клетки оставили посреди плаца, чтобы желающие могли подойти и плюнуть во врага.
— Какая мерзость, — поежилась Сола.
— Да, — согласился я. — Знал бы, просто прошел мимо, черт с ними.
— Думаешь они также обращаются с нашими?
— Кто их знает. Может все еще хуже, война штука такая, нелицеприятная.
На обеде Вик ковырял ложкой еду и приговаривал:
— Поверить не могу, мы все это время жрали какое-то дерьмо из-за одного жирного ублюдка. Уму непостижимо.
Тут я был с ним полностью согласен. Качество еды выросло просто на порядок и теперь похода на обед все ждали с нетерпением, а ели с видимым удовольствием. Как же немного надо человеку для счастья.
Желудок-то я набил, а вот источник опять начал беспокойно шевелиться. Неужели
