— Какие-то проблемы, господин? Домициан Цезарь уехал вперед, но ваш отец откладывает отъезд и ждет вас.
— Хорошо. Я иду.
Трибун ждал. Тит оставил его.
* * *
— Ты нам нужен, чтобы помочь опознать остающихся заговорщиков! — настаивал Тит, обращаясь ко мне. Я колебался. Я был слишком тесно связан с задействованными людьми, чтобы и дальше трезво оценивать ситуацию. Я понял, что он ожидал увидеть нежелание с моей стороны.
— Цезарь, теперь этим для вас могут заняться стражники. Я хотел бы порекомендовать вам одного капитана, который кое-что уже знает о деле. Его зовут Юлий Фронтин. Он заинтересовался делом, когда в Риме нашли первый слиток. Тогда он помог мне встать на правильный путь…
— Друг?
— Они вместе учились в школе с моим братом.
— А-а!
Общение с Цезарем проходило неприятно учтиво официально. От его хороших манер мне становилось плохо. Вместо того чтобы сбежать, я чувствовал, как подпадаю под давление.
— Фалько, я не могу заставить тебя продолжать вести это дело, хотя хочу, чтобы именно ты продолжал им заниматься. Послушай, ты можешь отложить свое решение на день? Ничего не случится за следующие двадцать четыре часа. Весь Рим замрет. Завтра мой отец будет вручать подарки людям, которым платит. Ты определенно это заслужил. Ты вполне можешь воспользоваться возможностью! Тем временем мы оба подумаем, что делать. Приходи после триумфа, и поговорим.
Он встал, теперь готовый ответить на призыв подчиненного, тем не менее, меня он не торопил.
— Это люди не моего круга, — неловко заявил я ему. — Я могу скрутить головореза или вора, бросить его к вашим ногам с петлей на шее, живого или мертвого, как вы захотите. А для этого дела я недостаточно ловок.
Тит Цезарь сардонически приподнял одну бровь.
— Маловероятно, что загнанный в угол предатель отреагирует в соответствии со строгим дворцовым этикетом. Дидий Фалько, мой отец получил письмо от Флавия Илария, который восторгается твоей физической выносливостью и умственными способностями. Он поет тебе дифирамбы на трех страницах первоклассного пергамента! Тебе удалось самому, в весьма суровых условиях разбираться со всеми, кто попадался на пути, когда это тебе подходило, тем не менее, тебя что-то не устраивает сейчас?
— Хорошо, господин. Я выполню условия контракта и найду того, кто организовал заговор…
— И найдешь серебряные слитки!
— Сосия Камиллина подозревала, где они находятся. Я считаю, что она была права.
— Переулок Ворсовщиков?
— Переулок Ворсовщиков.
— Фалько, я не могу больше держать своих людей в переулке Ворсовщиков! — теперь Тит был раздражен. — У них есть работа в других местах. Этот склад фактически разобрали и собрали заново, причем несколько раз. Стоимость содержимого серьезно осложняет работу ответственного офицера. Даме, которую ты представляешь, пообещали, что мои люди оставят содержимое…
— И пусть оставят, — предложил я с легкой улыбкой. — И позвольте мне сказать Елене Юстине, что ваши подчиненные с завтрашнего дня отозваны для выполнения других обязанностей. Завтра — день триумфа, и у них есть другие дела. Возможно, будет полезно дать этой новости погулять среди членов семьи…
Я не стал объяснять зачем, но, как и другие умные люди, Тит наслаждался разговором, во время которого ему требовалось напрягать умственные способности.
— Ничего не случится, пока мои солдаты сидят на слитках? Согласен. Можешь сказать Елене Юстине, что склад открыт. Я попрошу преторианцев время от времени тайно его осматривать. Но, Фалько, я полагаюсь на тебя!
* * *
Я вышел из дворца с северной стороны и спустился к Форуму по склону Победы. Все улицы, которые обычно в это позднее время были погружены во тьму, освещались многочисленными мигающими факелами. Нечетко различимые в их свете фигуры украшали гирляндами портики. Бригады муниципальных подрядчиков строили временные трибуны. В канавах постоянно что-то булькало — грязь и строительный мусор несло от одного острова к другому. Отряд за отрядом солдат маршировали мимо на большой смотр на Марсовом поле. Граждане, которые обычно запирались в своих лавках и домах после наступления темноты, группами маячили на улице в ожидании. Город уже гудел.
* * *
Я отправил одного из племянников с запиской к Елене Юстине, сообщил, что специи теперь принадлежат ей, но я больше не могу сопровождать ее при осмотре склада, как она хотела. Я не объяснял почему. К тому времени, как мне станет стыдно от нарушения обещания, она поймет, почему я это сделал. А пока она подумает, будто я решил ее избегать.
Возможно, мне следовало ее избегать. Я никогда раньше не писал Елене. Теперь я, вероятно, никогда этого больше не сделаю. Несомненно, после того как она узнает, что я сделал на Палатинском холме, достопочтенная Елена Юстина сама захочет меня избегать.
Я велел племяннику дождаться ответа. Но его не последовало.
* * *
В тот вечер я навестил Петрония у него дома. Его жена, которая и так в самые лучшие дни смотрит на меня мрачно, совсем не обрадовалась. Она хотела, чтобы Петроний провел время с детьми, в виде компенсации за потерянные часы во время всеобщего праздника, когда ему придется следить за лавочниками на Остийской дороге.
Я рассказал другу о том, что, по моему мнению, должно произойти в ближайшее время, и он обещал вместе со мной вести наблюдение за складом, как только я подам ему сигнал. Когда я уходил, он стоял на четвереньках и изображал слона, на котором катались три маленькие девочки. Перед моим уходом жена Петрония вручила мне кровяную колбасу. Думаю, это была благодарность за то, что я оставил их в покое.
Мне хотелось напиться. К счастью для жены Петрония, я придерживаюсь философии, что напиваться можно в любой момент ведения дела, но только не когда ты, наконец, узнаешь, кого ищешь.
Отправляясь во дворец, я думал, что все закончилось. Самые ненавистные дела, как кажется, не заканчиваются никогда.
Глава 56
Я взял всех сестер и дюжину маленьких детей наблюдать за триумфом Веспасиана. Только за одно это моя душа заслужила спокойного отдыха на Элисийских полях.
* * *
Мне удалось пропустить скучный марш консулов и сенаторов по простой причине — я проспал. (Даже когда город гудит от возбуждения, на шестом этаже можно спокойно спать, словно голубиное яичко в гнездышке, свитом на каменной сосне.) На Марсовом поле для парада выстроилась армия, Веспасиан с Титом заняли места на тронах из слоновой кости в портике Октавии, чтобы принимать парад. Когда крики солдат донеслись до небес, даже самый большой соня на Авентине вскочил с кровати. Пока император с приближенным завтракал под Триумфальной аркой, я достал праздничную тунику, спокойно полил цветы на балконе и расчесал волосы. Напевая себе под нос, я оправился в северную часть города и, пройдя под украшенными гирляндами арками, оказался среди шумной толпы.
