кабошоны. А вот у графа в левом ухе искристо поблескивала маленькая розовая граненая бусина, да на правой руке ярким пятном выделялся единственный перстень с огромным красным камнем. Это, пожалуй, было немного необычно.
Женщины, как и положено, блистали: у многих на пальцах было даже не по одному перстню, а по два-три небольших. Разумеется, мужчины не отставали от дам: массивные перстни, толстые золотые и серебряные цепи, выпущенные поверх одежды, и даже чеканные серебряные браслеты такой ширины, что скорее напоминали наручи. На фоне этого великолепия граф выглядел весьма скромно.
Отдавать команды в зале принялся розовощекий толстяк, любезный и приторный. Именно он провозгласил:
— Дамы и господа, прошу всех к столу! Ваше сиятельство, позвольте вас сопроводить!
Пока все рассаживались за столом, мы с бароном вернулись за госпожой Розалиндой. Толстяк в это время довольно уверенно распоряжался прислугой, а баронесса, вздохнув тяжело оттого, что снова нужно вставать и идти, ворчливо сказала:
— Этот проныра Бостер опять ухитрился занять лучшее место!
— А кто он, этот господин Бостер? – мне просто было любопытно.
Почему-то ответил мне свекор, а не госпожа Розалинда.
— Господин Бостер уже лет десять является бессменным бургомистром сразу двух городов. Он умеет найти некую точку равновесия между интересами баронов Бронхена и Превера.
— А кто наш бургомистр? – на всякий случай уточнила я.
Гости еще рассаживались, а мы с медленно переваливающейся Розалиндой едва-едва прошли половину зала.
Барон спокойно сообщил:
— До начала последней войны все эти земли были под рукой старого графа Булона. Он умер года за три до войны, не оставив прямого наследника. Несколько лет шли конфликты между троюродными братьями из боковой линии Булонов. А потом наш король передал все земли под управление герцога. Именно поэтому в Бронхене и Превере нет ратуши, а у нас нет бургомистра. Мы находимся ближе к герцогскому городу и сами отправляем туда налог. – А в этом году мы разве отправляли? – Твой муж занимался этим сам, Клэр, – сухо ответил барон. Свекровь только недовольно глянула на него и промолчала.
Не знаю, пригодится ли мне эта информация в дальнейшем, но слушать барона мне было интересно. Однако мы уже дошли до стола, и надо сказать, что наши места изрядно расстроили баронессу. Розалинда, севшая по левую сторону от мужа, тут же недовольно начала шипеть:
— Если бы ты не был столь глуп, мы бы могли сидеть гораздо ближе к графу! А сюда, в конец стола, попадут только остатки пира!
Я заметила, что сидящая чуть ближе к центру баронесса Штольгер прислушивается к словам свекрови и, протянув руку за спиной барона, незаметно ткнула Розалинду кулачком в бок. Толстуха ойкнула и замолчала.
Через некоторое время я поняла, почему она была так расстроена нашим местом: лакеи начали разносить первую перемену блюд от центра стола, от места, где сидел граф. Тушки зажаренных в травах ягнят, которую несли на огромных подносах трое из лакеев, быстро таяла под большим ножом еще одного слуги. К торцевому месту стола, где сидели мы, на блюде осталась только голова и довольно невзрачные голяшки. Одна из этих голеней перекочевала в тарелку Розалинды, и та наконец-то замолчала. Это было не слишком приятно, но совсем не смертельно: на столе красовалось множество блюд, и я, чуть потянувшись, начала наполнять тарелку свекра. Холодная куриная лапа, щедро посыпанная перцем, вареное яйцо, которое я сама ему и очистила, брикет плотной рисовой каши, который тут же полил густым мясным соусом шустро подскочивший лакей.
Первые минут тридцать пира все дружно насыщались. Затем подали вторую перемену блюд, в этот раз четыре огромных фаршированных рыбины. Такие большие, что хватило на всех гостей. И даже после этого на тарелке у разносчика осталась солидного размера хвостовая часть.
Из напитков на столе был довольно вкусный яблочный сидр и какое-то вино, которое подливали только мужчинам. Женщинам же, желающим выпить вина, его на две трети разбавлял водой специальный лакей с кувшином, зорко следящий за наполнением кубков.
Кстати, у центра стола возле графа стояли аж два слуги, следящие за тарелками и кубками самых важных гостей.
Бургомистр восторженно начал произносить тосты в честь высокородного гостя. И даже сам граф, подняв кубок, проговорил что-то о том, как он счастлив оказаться в этих краях.
Третья перемена блюд вызвала восторженные аплодисменты всех присутствующих. Четверо слуг на специальных носилках с трудом выволокли еще шипящую горячим жиром баранью тушу. Как громогласно объяснил бургомистр, блюдо изготовлено в честь нашего высокородного гостя. Баран фарширован голубиными тушками, в каждой из которых таится своя начинка.
К этому времени бесконечный жор мне достаточно наскучил, да и особого голода я не испытывала изначально.
Потому, проследив, чтобы на тарелку свекра попал тот самый голубь, я слегка отодвинулась от стола. С этого места мне стало видно, каким скучающим взглядом обводит лица сидящих напротив людей высокородный гость.
На мгновение мы столкнулись с ним взглядами, и я снова сдвинулась на своем табурете – так ему будет хуже меня видно.
Пиршество длилось часа два, не меньше. Мы уже давно разговаривали со свекром, который тихонечко рассказывал мне о прежней довоенной жизни. Госпожа Розалинда о чем-то сплетничала с баронессой Штольгер, которая всю дорогу отвлекалась на свою чем-то недовольную дочь. Заметив, что бургомистр снова поднимается со своего стула, я уже обрадовалась, решив, что сейчас пир окончится. Однако господин Бостер похлопал в ладоши, желая привлечь к себе внимание, и громогласно объявил:
— Господа дворяне! У меня есть для вас еще одна совершенно замечательная новость! Два месяца назад его королевское величество Альбертус Девятый, милостью Всевышнего король Заксонии подписал ордонанс о даровании городов Бронхена, Превера, Брандена, Наамарии и Альмейна со всеми прилегающими деревнями, лесами и прочими землями под руку высокородного графа Освальда фон Ваермана. Приветствуйте своего господина!
На какое-то мгновение в зале воцарилась тишина, которую прервали бурные аплодисменты и даже кое-какие восторженные выкрики. Больше всех, как мне показалось, радовались женщины.
