тем, что предлагают.
Таким образом я девок за неделю подготовлю к их грёбаному экзамену! Хотя… Ладно, неделя это не очень реалистично звучит. Тут я явно лишнего хватил; каюсь. С перерывами на отдохнуть и восстановиться — месяц.
И всё.
Адью!
А хотя… может быть и не совсем адью. Своё отношение к девкам я сегодня во многом пересмотрел. Прозвучит странно, но я даже немного благодарен Дудке. Инцидент с его участием вышел мерзким, неприятным, однако очень показательным.
Такие товарищи как он и Гринёв взрослых мужиков ломают на раз-два, а тут, казалось бы, совсем молодые девчонки, а выдержали. Ничего не сказали, никого не сдали, ещё и придумали как мне сигнал тревоги подать.
Смерть вообще умничка с этими тараканами, — я бы и сам лучше не придумал.
И если мне когда-нибудь понадобится собственное подразделение, то «Альта» — выбор очевидный.
Натренировать — натренируем. Это дело наживное. Куда важней, что я им теперь доверяю. В огонь, как говорится, и в воду. А до медных труб нам не позволит дойти секретность операции.
Так вот…
К чему я это сейчас?
К тому, что мы вполне можем и дальше работать в заданном направлении, если это всем будет интересно. Главное, чтобы это не было мне навязано. Принуждение к работе — худшее из зол. И да! Ещё момент. Хотелось бы чтобы они не жили по соседству.
— За финансирование! — крикнул я и поднял рюмку.
Вроде как тостовал, а вроде как и анонсировал тему дальнейшей дискуссии. За такое министры выпили неохотно, а у Стёпки вообще чуть обратно носом не пошла.
— Финансирование, — повторил я, взял кусочек хлебушка и начал намазывать маслом. — Без ограничений, включая представительские расходы.
— Скуф, — улыбнулся Державин. — Нет формулировки более пространной, чем «представительские расходы». Может, уточнишь поподробней?
— Уточню, конечно, — маслом я бутерброд смазал и теперь от души наваливал икорки. — Я тебе райдер набросаю чуть попозже и ещё отдельно список с хотелками. Например, костюм как у тебя хочу. Как там его правильно? Экзоскелет?
— Вась…
— А чего «Вась»? Ты давай не прибедняйся. У тебя тут кормушка государственная. И у тебя, — указал я ножом на Владим-Саныча. — И у тебя тоже, — а теперь на Гринёва. — Дотации всякие, гранты, поощрения.
— Вась, — никак не унимался жадный-жадный Державин. — Ты же понимаешь, что мы финансирование раз в год утверждаем, да? И что в этом году у нас не было в планах спонсировать твои изыскания. У нас ведь фонды…
— Фонды или не фонды, — повторил я вслух и укусил бутерброд. — Мне, по правде говоря, всё равно. У меня финансами сеструха занимается, вот ты с ней и свяжись. Как-нибудь, да договоритесь.
— Ну ладно.
Стёпка окончательно потух. Видать вспомнил насколько цепкой становится Иринка, когда речь заходит про бабло. Это у меня душа широкая, а она-то совсем из другого поколения. Эти своего не упустят никогда.
— Продолжаем разговор? — уточнил я у задумчивых министров.
Министры кивнули.
— Не переживай, Степан Викторович! Не пущу я тебя по миру с протянутой рукой. У меня в трещине осталось лежать порядка двухсот туш альпакатавров…
— О-о-о! — Молчанов округлил глаза.
— И то ли ещё будет, — улыбнулся я. — Уж вы мне поверьте, добра там предостаточно. Так вот. Давайте договоримся на берегу: я вытаскиваю наружу лут, а вы собственными силами его перебираете, обрабатываете и сбываете.
Ну не самому же мне этим заниматься, в конце-то концов?
— Бабки пополам.
С этим господа министры согласились сразу же. Всё-таки не первый день со мной знакомы, стервецы. Знали, что торг сработает не в их пользу.
— Ну и последнее, — я начал наконец-то закругляться. — Хочу бильярдный стол.
Гринёв аж засмеялся.
— Василий Иванович, ну ты и жучара! А самому купить — не?
— Это другое, — ёмко объяснил я, после чего мы с министрами поржали, пожали руки, ещё немножечко выпили и начали уже потихоньку расходиться…
* * *
Наконец-то я дома.
И наконец-то можно расслабиться. На сегодня я решил обойтись без рыбалки и без походов по грибы. Активность на минимум и да здравствует тюлений отдых. Запрягу Кузьмича мяса пожарить, чайку попью, в шезлонге поваляюсь.
Но сперва закончу одно дело.
— Группа «Альта»! — крикнул я, прохаживаясь вдоль строя девушек.
Выдержал театральную паузу, заглянул каждой в глаза и выдал:
— Молодцы! Горжусь! И гордость моя — не пустой звук! Гордость моя по очень выгодному курсу конвертируется в баллы.
Альтушки тут же заулыбались. Все, кроме Дольче, само собой. Но с ней чуть позже разберёмся, так что я к её состоянию внимания привлекать не стал.
— Десять баллов, — сказал я, проследил за тем, как улыбки ожидаемо поползли вниз, а затем добавил: — Каждой.
— У-у-у-у! — Шестакова аж строй нарушила, разразившись победным танцем.
— Объясню, — продолжил я. — Само собой, награда нашла своих героев не спроста. Баллы вам начисляются не только за боевые действия, в которых каждая себя проявила. Баллы вам начисляются ещё и за то, что проявили стойкость и не нарушили приказ командира не смотря ни на что. Смерть…
— Да, Василий Иванович?
— Красотка, — улыбнулся я. — Тебе благодарность за смекалку. Понимаешь, о чём я?
— Угу.
— Стеклова? Тоже самое. Без твоей пальмы обратно бы не выбрались.
— Рада служить!
— Фонвизина? Тебе особая благодарность за эмоциональную стойкость в экстремальных условиях и за то, что морально поддержала сослуживцев.
— Спасибо, Василий Иванович.
— Шестакова и Ромашкина, — тут я невольно улыбнулся. — Заметил ваши успехи на поле боя. Но больше всего вы отличились тем, что не отличились. Спасибо, что обошлось без проблем.
— Ой, да ладно, — махнула рукой Шама. — Пустяки.
— Ну и Чертанова…
От всех этих приятностей, которые я наговорил её соратницам, Дольче и сама чуточку ожила. Улыбнулась даже чутка.
— Екатерина Дмитриевна, голубушка, вы звезда последних суток. Огромный скачок в плане магического мастерства, — я начал загибать пальцы. — Раз. Контакт с иномирной формой жизни и добыча информации, благодаря которой мы выбрались домой — два. План «Б» на случай, если старик Скуфидонский не поймёт манёвр с тараканами — три. Обезвреживание графа Дудки — четыре. Повод для дуэли с ним — пять. Рука закончилась…
Я продемонстрировал Чертановой сжатый кулак.
— Умница, кадет
