что они вместе с Хасаном планировали возглавить Шадиб, и если подумать… – рассуждения заводили монаха в странные дебри, острее и опаснее терновых кустов на охотничьей тропе. – Конечно, Арслан завидовал своим братьям и все же… они были братьями, одной семьей… И вообще… – он посмотрел на Зариме более пристально, будто не узнает. Прежде он не мог представить, что женщина могла бы кого-то убить, а теперь, глядя на нее, вдруг вообразил это очень ярко. И если еще несколько минут назад он нисколько не сомневался в её причастности, то сложив все факты воедино, понял, где мог скрываться тот самый просчет в его экзаменационной задаче. Арслан мог действовать не один.
– Ты в этой семье единственная, кто на самом деле хотела освободиться, – заключил Орей, наблюдая за окаменевшей Зариме перед собой. С первого взгляда могло показаться, что она никак не реагирует на его слова, но монах заметил, как трудно ей сохранять это спокойствие и унимать дрожь.
– Ты уже пыталась сбежать. Боялась, что тебя убьют, а еще… ты могла в любой момент взять его оружие и охотничьи ножи Арслана из сарая и… О, Высшие! – монах почувствовал, как его сердце заколотилось быстрее, в голову ударило жаром. – Он просил тебя тогда освежевать дичь, значит, ты могла и сымитировать следы когтей! Хасана нашли у поймы, а там, когда я искал следы… Нет, не может быть… ты была там! – Орей вскочил, указав на женщину, его догадки проясняли всё. – Стирала! Если предположить, что Арслан убил Хасана, то ты была рядом и помогла ему избавиться от одежды, да? Ты… ты могла забрать одежду с тела, чтобы её не нашли и не нашли следов Арслана! – он говорил все громче и порывистее, и вдруг испугавшись, что его могут услышать, сел на подушки и прикрыл рот ладонью. – Так, что ты делала в тот день, когда был убит Хасан?
– И что же? – женщина вдруг странно усмехнулась, пристально глядя Орею в глаза. – По твоему, если я в тот день стирала, это безоговорочно делает меня убийцей Хасана?
Он снова начал колебаться, разум отказывался принимать это открытие. Зариме не могла быть убийцей или сообщницей убийцы! Просто не могла! Если только Арслан заставлял её. Но тогда почему она сразу не рассказала правду, зачем пыталась покрыть, отводя от мужа подозрения?
– Я думал, что ты могла видеть или слышать что-нибудь подозрительное, если была рядом с местом его гибели, но если Арслан тебя заставлял помогать ему... – Орей не договорил, видя, что женщина перед ним выглядит безразличной. Он не хотел верить, что Зариме, с которой он так мечтал убежать из Шадиба, о которой думал всё время и ради которой поставил на кон свою жизнь, играя с ифритом, могла быть как-то связана с убийствами.
Ведь они должны быть вместе. Вместе! Убежать отсюда, чтобы спастись!
Как назло, она молчала, не опровергая догадок и не соглашаясь с его выводами. Казалось, Зариме просто ждет его окончательного решения, вердикта судьи Высших.
Орей не смог осудить её, чувства к ней заглушили его совесть. Не он ли ненавидел Арслана, не он ли сам мечтал от него избавиться и забрать его жену?
– Ладно, пусть так, – он сдался. – Даже если ты как-то причастна к этому, мне это не важно. Я не тот «святой человек» и «блаженный», которым меня здесь считали, – Орей встревоженно смотрел на женщину. – Выбирай, как нам быть дальше. Уходить или оставаться. Лучше бы нам с тобой уйти сейчас, пока никто не спохватился и тебя не забрали отсюда в дом Оттара. Я спросил у мужчин, ты никогда не получишь свободы. Останешься вдовой в этом роду. Да ещё и вдовой убийцы. Всю жизнь будешь служанкой.
– А что, разве для меня когда-то было иначе? – Зариме равнодушно пожала плечами. – Это часть нашей жизни. Наша традиция, – с омерзением сказала она.
Он не поверил своим ушам. Что же, все было напрасно? Она тоже предала и обманула его?
– Но ты же хотела убежать со мной и уже сбегала от Арслана! – чуть не выкрикнул Орей, привстав с места. Его повышенный тон нисколько не напугал женщину.
– Да, сбегала, – прямо ответила она. – И всё ещё хочу сбежать.
У Орея от сердца отлегло. Значит, все не зря и они будут вместе.
– Так теперь мы без труда сможем сделать это! Я нашёл карту в библиотеке Полуденных Врат, знаю, в какой стороне Алаверия. Уверен, там все иначе!
И Зариме внезапно из равнодушного каменного изваяния снова стала живой женщиной с блеском интереса в глазах. Она не смогла сдержать улыбки и подалась ближе к монаху.
– Иначе? Почему ты так уверен в этом? – даже её голос вдруг сделался радостным.
– Когда на Зеракане появился Бессердечный, – Орей сам удивился, что начал настолько издалека. – Гортазианцы решили, что смогут спрятаться. В первую очередь, прятали женщин. Поэтому у вас такие строгие законы. Но алаверианцы сражались. Конечно, они проигрывали, но не отступали. Это в их крови – драться до последнего. Они не похожи на вас.
– Откуда ты знаешь об этом?
– В детстве наставники мне рассказывали об этом на уроках истории. Я долго учился и знаю языки, поэтому мы сможем там выжить, забыв это все! – монах порывисто указал на окно, за которым непогода надвигалась на Шадиб. – Оставим это всё в прошлом, как будто здесь никогда ничего не происходило и нас здесь не было!
Зариме даже приоткрыла рот, чтобы сказать что-то, но не смогла и слова выговорить.
– Само собой, если ты не хочешь быть моей женой, то и… не надо, мне конечно не все равно, но ты сама сможешь выбрать меня или... какого-то другого мужчину… – сбивчиво закончил Орей, чувствуя, как пылают уши.
– Быть с другим мужчиной, кроме мужа, для нас величайший позор, но и жить так, как живу я сейчас — неправильно, невыносимо, – она подвинулась ближе к нему и протянула руку к лицу, дотронувшись до щеки. – Тебе не больно?
– Не особенно, – поморщился Орей, но её прохладную и унимающую боль ладонь от своего лица отвёл. – Не стоит сейчас слишком сближаться. Мы ещё не в безопасности.
– А если я скажу, что ты был прав?
