истинного, но откроют пути новые, доселе неведомые и наполнят счастьем твою новую жизнь! – он прервался, чтобы перевести дух и открыл глаза, убеждаясь, что движение под саваном ему просто привиделось. – И если на то будет воля Их, мы встретимся снова!..
Селяне смотрели с интересом и надеждой, слыша новые для них священные слова, а покойник оставался недвижим, как и положено мертвому.
– И сохранят Они тебя, Оттар Маас Фарек, отныне и в вечности, – закончил Орей на выдохе.
Собравшиеся на погребение молчали, над кладбищем повисла тишина, как перед бурей, и только тревожный ветер донес издали далекий раскат грома.
Над горами, далеко на юго-западе клубились черные грозовые облака.
Могилу торопливо зарыли и обложили камнями, опасаясь, что непогода может спуститься с гор в долину. Орей встал около старосты, и его вдруг снова одолели сомнения.
– А где нашли Оттара? – поинтересовался он.
– В стороне поймы, там же, где и остальных, – указал примерное направление Иршаб. Сегодня он выглядел особенно уставшим и даже постаревшим. Когда старосте вернули именной кинжал его сына, ему пришлось заново пережить горечь утраты.
Орей нахмурился, потер ноющую челюсть, словно его могло помочь думать. Что-то снова не сходилось, но он не мог понять, что именно.
– Выходит, Арслан его туда оттащил? – пробормотал Орей себе под нос.
– Получается так. Наверное, хотел представить это, как нападение демона, – предположил староста, услышав рассуждения монаха.
Орей понял, что именно не так. Расстояние, которое должен был преодолеть Арслан с телом старшего брата от своего дома на окраине поселка до поймы реки, если предположить, что он убил его в драке. Он не смог бы сделать это незамеченным, учитывая, что в ту ночь они всполошили весь Шадиб. Если только заманил брата к пойме. Но зачем, если Зариме утверждала, что они дерутся возле дома. И Орей вдруг понял, что никакой драки не видел, только слышал ругань братьев перед домом, когда израненным вернулся назад. Вернее, ругался в основном Оттар, а Арслан пытался оправдываться.
Единственным свидетелем произошедшего в ту ночь была Зариме.
– Мне нужно идти, – сказал Орей и насколько мог быстро поковылял обратно в поселок.
– А поминальная трапеза? – прозвучал растерянный голос Гурама. По толпе за его спиной прокатился тихий ропот, но монах даже не обернулся.
Да, само собой, он уже обвинил Арслана в убийствах, и в целом картина казалась логичной и понятной, но мелкие нестыковки, то и дело ускользающие от взгляда, не давали ему успокоиться. Когда он пытался заострить на чем-то внимание, эта вещь казалась незначительной, ведь всё и так понятно. Но хотелось удостовериться в своей правоте, а для этого подробнее расспросить Зариме о событиях той ночи и о дне, когда погиб Хасан. Кроме неё, никто не сможет вселить в него уверенность в правильности собственных решений.
Орей вернулся в дом Арслана, но не нашел Зариме. Уставшее за день тело напомнило о себе ноющей болью, и монах, оставив «Теории измерений» на подоконнике открытого окна, разместился на лежаке, прислушиваясь к тишине дома. Долго смотрел в потолок, думал обо всем, что произошло. Почему-то до сих пор не настало ощущения, что все позади, как это бывало ранее, после того как он ответил на все вопросы наставников, которые проверяли, насколько хорошо он постиг науку или язык. Это называлось экзамен.
И сейчас жизнь устроила ему то же самое. Только он, судя по всему, где-то допустил оплошность. Просчитался в кажущейся понятной и легкой задаче.
– Нет, быть того не может! – Орей, отгоняя сомнения прочь, слишком резко повернулся на бок и отбитые ребра дали о себе знать. В окно подул ветер, и пришлось снова вставать, чтобы закрыть ставни.
Монах задремал в тишине, но вскоре услышал шаги. Он быстро поднялся, жмурясь от резкой боли в ребрах, и отдернул занавеску, увидев в большой комнате Зариме. Женщина, судя по всему, только вернулась в дом. Она была одета в черное, отчего её лицо выглядело ещё бледнее. Зариме перехватила вопросительный взгляд монаха, и тут же опустила глаза в пол.
– Я была в доме Оттара… Мать Рифуда… – начала оправдываться она. Орей не выдержал — между ними снова вырастала горой непреодолимая неловкость в словах и жестах. Он не понимал, почему женщина продолжает вести себя с ним так, когда они наедине.
– Почему ты говоришь со мной, как со строгим мужем? – прямо спросил он, подходя ближе. – Здесь и сейчас нас никто не видит и не слышит.
Зариме вскинула голову и одарила его взглядом полным боли.
– Я была одной из причин, по которой тебя… казнили, – она подобрала нужное слово. – Боюсь, что ты злишься на меня.
– Это не так. Ты не при чем. Вина за все, что случилось, лежит только на Арслане. Забудь. Я ждал тебя здесь, но совершенно не подумал, что ты ушла на поминальную трапезу, – Орей провел рукой по глазам.
– Почему ты не пришел?
– Хотел поскорее увидеть тебя, но… – он подошел к Зариме еще ближе, а она скользящим движением отодвинулась на шаг. Страх все ещё пожирал её изнутри.
– Зачем?
– Нам многое надо обсудить. Я хотел поговорить о том дне, когда убили Хасана, – Орей присел на подушки за столиком, женщина неуверенно расположилась напротив него. Орея нисколько это не смущало, что она сидит за «мужским» столом. Он приговорил к смерти её мужа, время для смущения, как ему казалось, прошло.
– Что ты хочешь знать?
– Где ты была в тот день?
Глаза Зариме округлились от удивления, а её руки с силой смяли черный подол платья.
– Ты… подозреваешь меня?
– Что? Нет! Как ты могла такое подумать?! – Орей вдруг почувствовал себя глупо. – Просто мне нужно знать, что именно в тот день делал Арслан и что делала ты. Вдруг ты видела что-то… необычное?
Зариме помолчала, будто колеблясь с ответом.
– То есть, ты теперь сомневаешься, что это был Арслан?
– Нет… Да! Я, честно сказать, не слишком уверен, что именно он убил Хасана. Но… он оклеветал меня и убил Оттара в драке, и уже за это он должен поплатиться сполна! – признался Орей. – Помнишь, ты и сама мне говорила, тогда в пристройке, когда мы спрятались от Оттара и Арслана,
