– Вот так выглядит тивеллин. – Мортейн придержал Ломенара за локоть. – Не забудь, держись от него подальше.
Немного правее главного входа, обнесенное со всех сторон фигурной оградой, находилось растение. Трава: не куст и не дерево, оно возвышалось над Ломенаром, значительно превосходя его в росте. Серебристые стебли заканчивались широкими листьями величиной с большое блюдо. Кроме листьев и цвета, растение ничем особо не выделялось, Ломенару никогда не пришло бы в голову связать с ним воздушный купол, в котором они находились.
Стражи привели гостей к большим двустворчатым дверям. Легко толкнули их, створки гостеприимно распахнулись, и Ломенар ступил на древние плиты. Время и гибель Эммеры не пощадили их: местами выщербленные, местами поблекшие, они тем не менее сплетались в причудливые узоры, сходились и расходились спиралями и волнами, меняя цвет, форму и угол наклона, и казалось, что под ногами не твердый пол, а застывшая вода. Над головой выгибался потолок, когда-то украшенный яркой росписью, за высокими окнами в блестящих переплетах мерцал подводный свет, а в простенках стояли узкие вазы с теми самыми растениями-светильниками, которые друзья уже встречали на островах Мортейна. Очень простое по меркам любого дворца, но необыкновенно изысканное убранство заставляло замереть, затаив дыхание, и Ломенар жалел только о том, что не может показать Эльдалин всю эту красоту и услышать ее восхищенный вздох. Да, в таком дворце быть правителем – высокая честь.
Провожатые открыли другую дверь в правом дальнем углу и почтительно склонились по бокам. За дверью оказался не менее изысканный, но все же куда более скромно отделанный зал, с потолком ниже предыдущего в несколько раз.
Свет давали три амдарских светильника с цветными стеклами, пол устилали мягкие ковры с нежным зеленовато-золотистым узором, а у дальней стены горел камин. Самый обычный, как в богатом виаренском доме. В креслах у камина сидели три мориана и немолодой амдар. Его Ломенар поначалу не заметил – кресло стояло спинкой ко входу, но, едва все они вошли, собеседники прервали разговор и поднялись навстречу гостям.
– Здравствуй снова, Амартэль, – произнес Мортейн. – Вот, это и есть Ломенар.
– Не могли бы вы оставить нас наедине, – обратился амдар к своим собеседникам. Прозвучало вежливо, но чувствовалось, что это не просьба. – Ты тоже, Мортейн, – а вот это было сказано уже мягче. Все трое кивнули и направились к дверям, пригласив с собой Ортеллина и Улистэйра, Ломенар же, напротив, двинулся вперед, кивком попросив Иннера тоже подождать его в главном зале.
Амартэль стоял очень прямо, но это явно не требовало от него особых усилий. Королевская осанка, простое одеяние и водопад светлых волос, едва прихваченных на затылке. Цепкий изучающий взгляд лучистых прозрачных глаз амдара скользил по лицу юноши, и в этом нечеловеческом взгляде росло удивление. Ломенар понимал его причину. Ему самому казалось, что он смотрит на собственное отражение.
Впрочем, вблизи он все же замечал отличия. Человеческая кровь сглаживала в Ломенаре амдарские черты, делала их не такими явными. Если Амартэль – шедевр гениального скульптора, то Ломенар лишь копия, выполненная его талантливым подмастерьем. И, конечно, полуэльф был моложе. Явно намеченные складки около губ, легкие морщины вокруг глаз у него, вероятно, появятся лишь несколько десятилетий спустя. Но Амартэлю-то должно быть уже за сотню! Юноша поразился, до чего медленно стареют Дети Света.
– Невероятно, – заговорил Амартэль. – Я был уверен, что это обман, коварство Триана. Мортейн сказал мне твое имя, но Ломенар – амдарское слово, мать не могла назвать тебя так. Однако теперь сомнений быть не может, ты явно амдар лишь наполовину, и твоя внешность… Как же ты похож, и на нее тоже. – Легкая заминка в голосе. – Что ж, проходи, садись.
Ломенар уже собрался это сделать, но тут заметил краем глаза движение. У боковой стены в еще одном кресле сидела девушка. С первого взгляда он отметил ее красоту. Она походила на человека, но в плане внешности превосходила любую амдари. Пожалуй, даже у Эльдалин не было столь благородных и правильных черт, столь идеальной кожи. Вот только это прекрасное лицо то и дело искажала гримаса, словно девушка страдала от постоянной боли. Глаза ее были закрыты, похоже, она спала, но крайне беспокойным сном, шевелилась, вздрагивала. Амдар хотел поговорить наедине, даже Мортейна попросил выйти, так почему позволил остаться ей? Кто она такая и что здесь делает? Этот вопрос почему-то всерьез взволновал Ломенара, но сейчас у него были более важные дела, и он с сожалением отвел взгляд от столь заинтересовавшей его персоны. Амартэль же словно и вовсе ее не замечал.
– Я не хочу оправдываться, Ломенар, – начал амдар, когда полуэльф опустился в кресло, и сам сел напротив. – Но я даже и подумать не мог, что у меня может быть ребенок. Я ведь пробыл с ней так недолго. Хельми. Добрая прекрасная Хельми. Мне так хочется сказать – моя, но у меня нет на это права. Я до сих пор помню ее так ясно, будто мы виделись лишь вчера. Поверь, если бы только я знал о тебе…
– То что? Ты все равно не мог остаться.
Первые слова, сказанные своему отцу, и Ломенару хотелось верить, что в них нет горечи, ведь за столько лет он свыкся с мыслью о том, что отца ему не встретить… но, похоже, горечь все-таки была, потому что Амартэль мягко проговорил:
– Я забрал бы тебя с собой.
– В изгнание? В бега? Ты прав, оправдываться ни к чему. Мне известно, что такое быть жертвой обстоятельств. Я здесь не ради извинений. Я хочу знать, кто я такой, а для этого мне нужно понять, кто ты. – Ломенар тряхнул головой и расправил плечи. – Я слышал, кем считают тебя амдары, но хочу услышать от тебя, что было на самом деле. Учти, даже если ты и впрямь отступник, чье тщеславие и жажда власти погубили весь его клан, я это приму, поэтому прошу, скажи мне правду. Если и впрямь считаешь, что что-то мне должен, то это все, чего я хочу.
Бывший глава клана Агальмарита усмехнулся углом рта:
– Что ж, может, я и был тщеславен в те годы, но никогда не стал бы творить то, в чем меня обвиняют. Мне удалось узнать, что наш мир не единственный, и все, чего мне хотелось, – это найти способ выйти за его пределы. Я всегда был любознателен. Кроме того, я знал, что миры уязвимы. Наш был отрезан от прочих, но Создательница Рэйна все же оставила возможность уйти отсюда, а это могло означать, что и он не полностью защищен. Дети Стихий все больше отдалялись друг от друга, между ними не было особой неприязни, но и дружбы тоже, а чтобы покинуть мир, по условию Рэйны необходимо собрать представителей всех эорини. Я мог это сделать, но знал, что с каждым годом это будет все труднее, что друзья постепенно теряют связь, совместных территорий остается все меньше, все норовят обособиться от прочих. И я подумал: вот было бы здорово, если бы я мог выйти в соседний мир когда угодно, без посторонней помощи. Тогда в случае беды я мог бы увести свой народ или хотя бы самых близких. В этом было мое тщеславие, я один хотел иметь ключ к спасению на случай любой самой серьезной опасности. Я не планировал делать оружие, но, когда мне удалось создать Алую Сферу, оказалось, что она и то, и другое.
