нашпиговать.
Королева Гизелла предупреждала… Счастье можно сглазить…
Голова моя безвольно упала, и я щекой почувствовала холод снега. Сразу стало легче дышать, я заморгала и заскребла руками, пытаясь подняться.
Зрение прояснилось, и я увидела совсем рядом чужое лицо – мужское, грубое, с щетинистой на подбородке и щеках. Глаза мужчины были широко открыты и совсем неподвижны. Он лежал так же, как и я, на снегу, и коричневый платок сползал с головы, открывая женский чепец с широкими оборками. Это было смешно и нелепо – мужчина в женском головном уборе.
Ткань стекала со лба широкими мягкими складками, и на неё ложились снежинки. Я засмотрелась на них – они были тоненькие, резные, и вспыхивали в оранжевом свете фонарей.
Мужчина продолжал лежать, глядя в небо, и это было странно – почему он лежит? Я лежу, потому что меня… потому что я…
Внезапно мне стало жарко, хотя подо мною были снег и лёд.
Я смотрела в мёртвое лицо. Вот почему мужчина не шевелился и не моргал.
- Сесилия! Что с тобой? – раздался знакомый голос, звучавший сейчас с тревогой.
С трудом оторвав взгляд от мёртвого лица, я повернула голову и увидела лицо того, кого мечтала бы видеть рядом с собой всю жизнь, до самой смерти. Ко мне наклонился Ричард, и сейчас пытался приподнять меня, стоя на коленях.
- Всё хорошо, - ответила я одними губами. – Не тряси меня, пожалуйста…
Он сразу замер, а я, глубоко вздохнув, ухватилась за его куртку и села.
Голова немного кружилась, висок болел, но соображала я нормально, и продолжала видеть снежинки, кружившиеся вокруг нас.
- Ты цела? Ты не ранена? – Ричард принялся ощупывать меня, и я не мешала ему это делать.
Королева Гизелла предупреждала, чтобы я помалкивала… Но Кармайклы знали… Поэтому я рассказала королеве Аларии… И Эмильену… Господи, что знает королева, то обязательно узнают фрейлины. Ричард мог рассказать… кому-нибудь…
- Сейчас позову помощь, - сказал Ричард и достал из кармана длинный металлический свисток.
На свист минуты через две примчались двое городских стражников с алебардами наперевес.
Узнав королевского маршала, они вытянулись в струнку, а Ричард уже подхватил меня на руки, отдавая распоряжения:
- На леди Лайон напали, - говорил он отрывисто и хмуро. – Вызовите подкрепление, осмотрите улицу, допросите всех в ближайших домах – может, кто-нибудь что-нибудь видел. Тело – в городской морг, до опознания. Обо всём докладывать лично мне. Кто на посту?
- Мельхиор, милорд, - отрапортовал один из стражников, - и Брумсвиль.
- Да, узнал, - ответил Ричард. – Поднимите капитана Малькольма. Скажите, что я поручаю ему расследовать это дело. Я пока провожу леди Лайон домой.
- Донесёшь, а не проводишь, - сказала я, когда мы миновали уже два квартала. – Пусти, Дик, пойду сама. Я не знаю этого человека… Он зачем-то прикинулся нищенкой и хотел…
- Объяснишь всё, когда мы будем дома, - сказал Ричард, не думая отпускать меня.
Ехать на его руках было очень приятно, не скрою. Я уткнулась носом ему в шею и расслабилась, пока боль медленно уходила. Синяк, наверное, останется. Но сотрясения, вроде бы, нет…
Возле дома я всё-таки заставила Ричарда отпустить меня и дошла до дверей твёрдым шагом, правда держалась за руку герцога.
- Дяде ничего не говори, - предостерегла я Ричарда. – Иначе он с ума сойдёт.
- Но тебя надо осмотреть, - запротестовал он. – Ты пострадала!
- Не то, чтобы слишком, - ответила я уклончиво. – Но вся жизнь перед глазами промелькнула, если ты об этом. Так что сейчас я нуждаюсь в тишине и утешении, а не в воплях Эбенезера и нотациях дядюшки. И успокоительные капли мне сейчас тоже не нужны.
Боялась я напрасно, потому что все в доме уже отправились отдыхать. Мы тихонько вошли в прихожую, где горел всего один светильник, поднялись по лестнице под крышу и зашли в мою комнату, стараясь никого не потревожить. В комнате леди д`Абето горел свет – он лился в щелку над порогом, но ничьих голосов не было слышно, а в комнате дядюшки и Эбенезера и вовсе было темно. Наверное, они уже спали.
Ричард зажёг свечу и помог мне снять накидку и пальто, а потом принёс горячей воды из ванной комнаты.
Я долго умывалась, стараясь не встречаться с Ричардом взглядом, потому что кое-что решила для себя, и теперь мне надо было сохранить присутствие духа, смелость и силу довести всё до конца.
- Ты не узнала того, кто на тебя напал? – принялся расспрашивать меня Ричард. – Он заговорил с тобой? Что сказал?
- Не узнала, впервые его вижу, он ничего не сказал, сразу выхватил нож, - сказала я, вытаскивая из кос шпильки и распуская волосы. – Если можно, давай поговорим об этом завтра? Сейчас даже думать о том, что произошло, не могу.
Хорошо, - нехотя согласился он. – Но нам важно узнать поскорее, кто напал на тебя.
- Сейчас нам важно кое-что другое, - перебила я его, расстёгивая кофту, снимая её и бросая на стул.
- Что может быть важнее? – покачал головой герцог. – Почему ты ушла, не дождавшись меня? Я же сказал, что мы вернёмся домой вместе. Хорошо, что мне сказали, что ты меня искала. И что видели, как ты выходила из дворца.
- Мне сказали, ты ушёл домой.
- Как я мог уйти без тебя? – он подошёл ко мне, обнял, заглядывая в лицо. – Сесилия, ты не представляешь, что я пережил. Хорошо, что я успел вовремя…
- Помолчи, пожалуйста, - попросила я его. – Знаешь, я тоже пережила несколько неприятных минут, и поняла, что чуть не потеряла всё. Так нельзя, Дик. Нельзя терять всё.
- Не понимаю тебя, - признался он.
- Поймёшь, - пообещала я, освобождаясь из его объятий. - Только для начала кое-что надо сделать.
Что? – с готовностью спросил он. – Скажи, что нужно, я выполню любую твою просьбу.
- Даже не сомневаюсь, - я привстала на цыпочки и потрепала его по голове. – Но тут я справлюсь сама. Надо кое-что принести из кухни. Подожди меня здесь.
Ждать он, конечно же, не стал, а пошёл со мной, и удивлённо приподнял брови, когда я достала с полки самый большой металлический противень, на котором полагалось запекать баранину, и потащила его в свою комнату.
- Ни о чём не спрашивай, - сказала
