сторону, заспешил к выходу из зала.
— Денис! — с досадой крикнула ему в спину неотмщенная Дездемона.
Он лишь ускорился — не став ни убивать, ни убиваться.
Вокруг повисла тишина, и, заполняя затянувшуюся паузу, кто-то торопливо поставил музыку. Только вместо пока никому не известного «Любовника» фоном заиграла уже отлично знакомая «Брошенка», просто офигенно подходившая к моменту.
Не удивлюсь, если вся эта презентация и задумывалась как финальный аккорд одной большой кровавой драмы. Чтобы все увидели, какие страсти кипят вокруг одной колючки. А в итоге эта шекспировская трагедия превратилась в гайдаевскую комедию, где главным посмешищем стала главная звезда вечера.
Влада оглядела пялившихся на нее зрителей, мучительно решающих, начать ржать в открытую или тактично прикрыть лицо ладонью — резко развернулась, аж сама врезавшись в свои шипы, и убежала за кулисы. А я, кажется, нашел ответ на вопрос, который мучил ее все это время: «Почему всегда она, почему всегда ей?» Да потому что ты долбанутая. И это ответ на все. И пока такой будешь — так и останется.
— Так же нельзя… — первой опомнилась Дана (напомню, «Любовника» мы еще не слышали) и кинулась утешать бывшую подружку.
Порыв благой, но я бы, честно говоря, на ее месте не стал. Надеюсь, колючка уже сняла обувь. На всякий случай я все же пошел за своей доброй девушкой.
Звезду вечера мы нашли в небольшой гримерке в одном узком коридоре.
— Проваливайте! — раздалось оттуда в ответ на стук в дверь.
— Ты в порядке? — Дана тем не менее осторожно заглянула внутрь.
— Что, пришла нож в спину вставить? — одна драмаквин театрально заломила руки.
Я даже пожалел, что здесь нет скрытой камеры — такой талант пропадает.
— Слушай, не переживай так сильно, — моя милашка бесстрашно зашла в гримерку. — Он все равно тебя не достоин…
— Ну, конечно, кому нужна я, когда есть такая замечательная ты! — едко фыркнули в ответ. — Чего притащилась-то? Посмеяться, поглумиться?
— Вообще-то, — Дана слегка нахмурилась, — хотела проверить, все ли у тебя хорошо.
— Утешать, что ли, пришла? Пфф… Думаешь, ты такая прям супер, победительница, на коне, а я вся такая поверженная, жалкая, униженная?.. Так вот, обломись! У меня теперь все хорошо, зашибись как хорошо! Я теперь свободна, — приосанилась колючка. — Я, может, нового парня заведу!.. Может, — черные губы растянула ухмылка, — вообще твоего уведу!
Вот поэтому я бы и не стал ее утешать.
— Что ты сделаешь? — медленно переспросила моя милашка.
— Чего дурой-то прикидываешься? — ухмылка на черных губах стала еще шире. — Твоего уведу! Уж я-то, в отличие от тебя, знаю, как его порадовать!
— Ром, — Дана повернула голову ко мне, — выйди, пожалуйста. Нам надо с ней поговорить.
— Да, выйди, пожалуйста, — эхом протянула Влада, не сводя с нее колючих черных глаз, — нам с ней надо!
Ну надо, так надо. В конце концов, бывшие подружки, им определенно есть, о чем поговорить — может, даже помирятся. Дверь со стуком захлопнулась за мной, и с той стороны щелкнул замок — видимо, душевно собрались говорить. Я даже подслушивать не собирался, однако их повышенный дружеский тон все равно было отлично слышно.
— Моего ты уведешь? — отчеканила моя милашка. — Я у тебя твоего уводила? Нет, я ему сразу сказала, чтобы ко мне даже не подходил!.. Так какого ж ты…
— Это ты на меня голос повышаешь? — с наездом перебила колючка. — Да я тебе сейчас… Ай! Ааай… — внезапно завопила она. — Ты чего делаешь?.. Да стой ты, дура! Ай!..
— Ой! — следом ойкнула Дана.
— Ай-ай-ай! — послышалось куда громче от Влады. — Ааай…
Какие-то склянки со звоном упали на пол, после, судя по треску, перевернулся стул, затем что-то прогрохотало по стене, что-то долбануло по зеркалу. Я даже не думал, что они так быстро договорятся.
— Ааай!..
— Ой!..
— Дура ненормальная, ты что творишь!..
А под шумок их разговора, делая его еще бодрее, из зала клуба доносилось:
'Я надеру зад всем твоим сучкам!
Я не цветочек — я злая колючка.'
Хотя, судя по воплям из гримерки, зад сейчас надирали именно что колючке. И песня была отличным саундтреком. Признавайся, Влада, ты и ее писала для Даны?
Может, стоило бы вмешаться, но, во-первых, лидировала явно моя недотрога, что логично для папиной дочки (хоть какая-то польза от ее папаши), а во-вторых, я вспомнил взгляд, с которым одна звезда хотела, чтобы мне дали по лицу, и баланса ради решил не вмешиваться. Тем более они скоро закончили эту дружескую беседу.
Под финальные аккорды дверь широко распахнулась, и в коридор победно вышла моя милашка — растрепанная, немного оцарапанная, но до крайности боевитая. А вот вконец помятая колючка офигевши стояла посреди беспорядка в гримерке, поверженно смотрела ей вслед и держалась одной рукой за покрасневшую щеку, а другой за надранный зад.
— Я тебя отцу сдам! — буркнула она.
— Не слышу! — не оборачиваясь, кинула Дана. — Выйди и повтори!
Явно решив не повторять, наша потрепанная звезда звонко хлопнула дверью. Мой взгляд сам собой упал на плакат на стене, сообщавший «Плохую девочку ничто не остановит». Как выяснилось, остановила ее всего пара оплеух.
— Что смотрите? — бросила моя хорошая девочка кому-то за моей спиной.
— Она там хоть живая? — отозвалась Алена, бочком подходя к гримерке.
Даша, которая уже успела стереть с лица радость от того, что «Брошенка» теперь не только про нее, протиснулась внутрь следом, опасливо пряча свои сиськи от боевого взора моей милашки.
— А чего руки еще не на попе? — проводив их, Дана непривычно дерзко взглянула на меня.
В этот миг от нее, казалось, веяло жаром.
— Какая ж ты у меня… — совершенно искренне восхитился я.
— Какая? — она занырнула мне в глаза.
Да у меня просто слов нет какая. Вместо ответа я притянул ее к себе и страстно засосал, чувствуя, что хочу безумно разогнаться.
— Ром, — на миг оторвавшись, выдохнула она мне прямо в губы, — а пойдем ко мне…
Правильно, хватит нам уже тормозить.
С тех пор о том, чтобы притормозить, речи больше не было. Я бы не сказал, что мы как-то сильно разогнались, однако поехали стабильно, без остановок, что в случае с моей
