общем, - он приобнял меня сзади – мы с Эвелиной поедем в гостиницу. Квартирка у вас маленькая, да и с сестрой вы должны поговорить… И я хочу кое-что обсудить с Элей наедине…
- Я поняла. – ответила тетя – Езжайте с богом. Но завтра верни мне дочку домой!
- Есть, мэм! – он шутливо поднял руку к голове, отдавая честь и даже спину выпрямил, и притопнул пятками, от чего вызвал на ее лице легкую улыбку.
В гостинице было тихо. А в номере не очень то и уютно. Мне сразу вспомнился тот, в котором мы провели ночь после его дня рождения. Яркие воспоминания его прикосновений пронеслись вспышкой в моем сознании, от чего на щеках загорелся предательский румянец.
- Ну, теперь нам уж точно никто не помешает. – лукаво проговорил Вольдемар, закрывая дверь на ключ.
От волнения у меня вспотели ладошки, и начало громко стучать сердце. Он подошел ко мне и нежно обнял. Наклонился не спеша, всматриваясь в мои слегка прикрытые глаза, и прильнул в долгожданном поцелуе. Но я тут же отпрянула от него и ойкнула, прикладывая руку к животу.
- Что случилось? – на его лице промелькнула тревога.
- Малышка сильно ударила. – скривившись от неприятных ощущений, ответила ему – По вечерам она у меня начинает играть в футбол, и вместо мячика использует ребро.
Вольдемар вздохнул с облегчением и помог мне присесть на кровать, а сам встал на колени и приложил ухо к животу. Прикрыв глаза, он вслушивался, а потом повернулся к нему лицом, положив руки по бокам и начал разговаривать с малышкой:
- Маленькая футболистка, когда ты появишься на свет, я лично отведу тебя в секцию… Но, только если не передумаешь! А вообще, поскорее приходи к нам, я очень хочу подержать тебя на руках.
Он нежно поцеловал мой живот, затем присел рядом на кровати и обнял, прислонив свою голову к моей.
- Я самый счастливый человек на свете, – сказал он тихо, почти шепотом – и это благодаря тебе.
- Глупости! – отвечаю ему под стать, с легкой насмешкой – Самая счастливая это я!
- Нет! – очень серьезно отвечает Вольдемар – Просто, когда я тебя потерял и вновь встретил, я осознал, насколько был слеп. Тогда, занятый работой, и ослепленный глупыми приоритетами, я не видел собственных чувств.
Он обнял меня немного крепче и правой рукой повернул мое лицо к себе. От этого откровенного разговора я жутко нервничала, и была рада, что в комнате темно, так как жутко краснела.
Вольдемар нежно поцеловал меня, прислонился лбом к моему лбу и продолжил:
- Все это время я не мог признаться сам себе, что люблю тебя. Но сегодня все встало на свои места. И когда я услышал, что ты не против позволить мне быть рядом, думал, умру от счастья. Спасибо…
Он вновь поцеловал меня. Вначале нежно, а потом немного сильнее. Эти поцелуи приятно пьянили, от чего начинала кружиться голова, и учащалось дыхание. Но стоило немного расслабиться, как малышка вновь напоминала о том, что она рядом, своими сильными ударами.
- Пора спать! – неожиданно заявил Вольдемар, встал резко с кровати и пошел в сторону ванной – Ты не против, если я первым приму душ?
Я лишь отрицательно покивала головой. А когда он скрылся за дверью, тихонько хихикнула. Пере возбудилась, по-видимому, не одна я.
Вольдемар вернулся минут через пятнадцать. Предложил мне помощь, но я категорически отказалась. Если честно, то изменившееся тело меня немного смущало. И до этого момента, заслепленная счастьем я совершенно не задумывалась о том, как выгляжу. В ванной перед зеркалом я сняла платье и впервые за последние месяцы решила рассмотреть себя. Сейчас не прикрытый одеждой мой живот казался огромным. Грудь налилась и стала на один размер больше. Бедра тоже стали шире и массивнее. По сути, все тело стало казаться немного мягче или даже объемнее. Тетя Зина такие изменения называла женственными, ну а мне они казались несуразными.
Не имея силы более себя рассматривать, я быстро зашла в душевую кабину, включила теплую воду и подняла лицо вверх, наслаждаясь тугими струями воды, которые массировали лицо. Вот так вот с прикрытыми глазами я стояла минут пять, а потом, вспомнив, где нахожусь, решила поскорее помыться и выйти. Но стоило мне сделать первый шаг на холодный кафель ванной, как дверь, которую я, по-видимому, не закрыла, открылась, и вошел Вольдемар. От неожиданности я замерла, и даже попыталась прикрыться руками, что вышло у меня до смешного неловко. И в очередной раз за сегодня щеки налились румянцем от смущения.
- Я тебе халат принес… - абсолютно спокойно произнес он – давай помогу вытереться.
- Я сама могу… - все еще чувствуя неловкость, попыталась я отказаться, но Вольдемар на это как-будто и не отреагировал.
Он снял большое полотенце с крючка и махнул, чтобы я подошла ближе. Прикрыть нижнюю часть тела руками я не могла, просто физически не дотягивалась из-за размеров живота, а вот грудь прикрыть попыталась. Сделала два шага ему навстречу и развернулась спиной. Он укутал меня большим банным полотенцем и принялся нежно и очень аккуратно обтирать мое тело. А когда закончил, накинул на махровый халат, который на удивление был достаточно большим, чтобы прикрыть меня с моим животом полностью. Взял меньшее полотенце и принялся им сушить мои волосы, которые за то время что мы не виделись стали еще длиннее.
Когда он закончил, то обнял меня и прошептал на ушко:
- Ты стала еще красивее, с нашей последней встречи… - и поцеловал в висок.
В этот момент смущаться меньше я не стала, но была очень счастлива это услышать. Ведь больше всего боялась, что мое изменившееся тело может его оттолкнуть. Но страхи мои оказались беспочвенными, и я лишний раз убедилась, что люблю этого мужчину, не смотря ни на что.
Эта ночь прошла для нас незаметно. Мы лежали в кровати, обнявшись и просто разговаривали. Он рассказал мне, как узнал правду об Анне, и что осознал насколько был глуп. Как Элеонора Рудольфовна нервничала, узнав о том, что я сбежала, не сказав ей ничего. И самое главное, что он все-таки решился отказаться от дедушкиного предприятия, и больше не быть связанным с теми интригами, которые кипят вокруг консалтинга. Он наконец-то созрел идти своим путем и быть полностью независимым.
Вольдемар с интересом слушал о том, как я вернулась домой, спустя много
