– Я хочу, чтобы ты оказался во мне, – выдохнул Холден мне в губы, его руки блуждали по моей обнаженной коже.
Черт…
Похоть и облегчение затопили меня; я тоже хотел оказаться внутри него, больше, чем дышать.
– Я не знаю, что делать, – признался я, сердце колотилось где-то в горле. – Не хочу причинить тебе боль…
– Ты этого не сделаешь, – возразил он. – Помнишь ночь, когда я познакомил тебя с твоей простатой?
– О да.
Как будто такое можно забыть. Холден смазал два пальца и проник в меня, нажимая на точку внутри. Глубоко во мне пробудилось болезненное удовольствие, выворачивая меня наизнанку. Я никогда в жизни так мощно не кончал.
– Начни с этого, – сказал Холден. – Со мной.
Господи, его слова, его губы, его руки на мне… Я терял от него голову и едва контролировал себя.
– Но я не спросил тебя, уверен ли ты, – выдавил я.
– Да. Уже давно об этом мечтаю. – Он поцеловал меня медленно, непривычно серьезно. – С тобой.
Я поцеловал его в ответ, и мы сняли нижнее белье. Наши тела соприкасались повсюду, во всех сокровенных местах, трение сводило с ума и заставляло желать большего. Мои чувства к Холдену распирали грудь, настолько мощные, что их невозможно, выразить словами. И унять отчаянную жажду можно лишь оказавшись внутри него. Каждая клеточка моего тела звенела от напряжения, вызывая сладкую дрожь.
– Ривер, – выдохнул Холден мне в губы. – Мы не обязаны…
– Я хочу, – быстро возразил я. – Хочу так сильно, что едва соображаю. Но…
– Медленно, – сказал он. – Мы начнем медленно. И можем остановиться в любую минуту. Мне плевать, когда это произойдет или что мы будем делать…
– Это относится и к тебе, – предупредил я, удерживая его взгляд. Волнение немного улеглось. – В любое время. Несмотря ни на что.
Холден вздохнул.
– Твоя доброта так сексуальна, Ривер, и я никогда… – Он покачал головой. – Неважно.
С ним никогда не обращались так, как он того заслуживает. Никогда он не просил об этом для себя.
Мы целовались до тех пор, пока тлеющее пламя не вспыхнуло с новой силой. Я покрывал поцелуями его теплую кожу, двигаясь все ниже и ниже, а затем взял его затвердевшее достоинство в рот. Взял глубоко, одновременно сжимая его и двигая рукой, пока он не застонал и не покачал головой.
– Погоди, погоди. Еще рано. Я хочу, чтобы ты был во мне, когда я кончу.
О господи…
Дрожь охватила все мое тело, как метеорит, вспыхнувший и мгновенно погасший, унеся с собой остатки нервозности. Я бы никогда не позволил себе задуматься, каково это – быть с парнем. Теперь, когда этот момент настал, я понял, что нахожусь именно там, где и должен. С Холденом.
Он полез в ящик тумбочки за презервативом и маленькой бутылочкой смазки. Я забрал их у него и лег сверху, прижавшись грудью, чувствуя, как колотятся наши сердца. Наши бедра терлись друг о друга, а дыхание было одно на двоих.
Я оперся на одну руку, продолжая целовать его. Ни на секунду не останавливаясь. Другой рукой открыл бутылочку и капнул смазкой на возбужденный член Холдена. Медленно ласкал его, одновременно смачивая свои пальцы.
– Какой предусмотрительный, – заметил Холден, а затем зашипел, когда я опустил пальцы ниже, к его входу. – Черт подери, Ривер…
Он до боли впился в мои плечи, пока я медленно задвигал одним пальцем внутри него, растягивая тугое кольцо мышц.
– Господи, как тебе удается заставлять меня чувствовать такое? – выдохнул он.
– Все в порядке?
Он быстро кивнул, его шея напряглась.
– Очень хорошо. Еще никогда так хорошо не было.
Я крепко поцеловал его, меня захлестнула волна эмоций. Я был не первым, но, черт возьми, хотел, чтобы он меня запомнил. Мой первый раз и его тоже.
Боже, он очень тугой, и мой член наливался от одной мысли о том, чтобы оказаться в таком невозможно тесном месте. Одно только это чуть не заставило меня кончить. Я сосредоточился на Холдене, только на нем, и добавил второй палец к первому. Холден прижался ко мне грудью, его поцелуй стал обжигающим, настолько грубым, что наверняка на губах останется кровь.
Вампир…
Я улыбнулся и нежно скользнул пальцами внутри, нажимая на заветный пучок нервных окончаний.
Холден выгнулся подо мной, с шумом втягивая воздух.
– Вот черт… Черт, да…
Я нажимал на это место снова и снова и наблюдал за реакцией Холдена, упиваясь ею. Как напрягся его пресс, как красивое лицо исказилось гримасой отчаянного удовольствия. Я мог бы всю ночь делать только это, но Холден покачал головой.
– Хватит, – выдохнул он. – Сейчас… Ты мне нужен.
Он нащупал презерватив на кровати, разорвал обертку и потянулся между нами, чтобы надеть его на меня. Затем откинулся на подушку и с трудом сглотнул, его зеленые глаза блестели, словно стеклянные.
– Ривер… – выдохнул он.
Я кивнул, у меня у самого перехватило дыхание. Добавил на свой член еще смазки. Но, боже правый, я был слишком большим. Хотел снова использовать пальцы, но Холден отмахнулся от них.
– Этого достаточно? – поинтересовался я.
– Достаточно, – ответил он. – Трахни меня, Ривер, и все будет хорошо, я обещаю. Боже, лучше, чем хорошо.
Он согнул колени и пристально смотрел на меня, в зеленой глубине его глаз плескалось доверие и нечто более глубокое. Нечто, в чем я мог бы безвозвратно утонуть, если не буду осторожен. Я снова прижался к нему.
Обхватил свой член, поглаживая его и распределяя смазку, а затем направил его вперед. Задержав дыхание, надавил. Медленно. Очень медленно начал погружаться в тесное пространство и с трудом понимал, как такое вообще возможно.
Холден задышал прерывисто и хрипло. Он оторвал голову от подушки, чтобы посмотреть на меня, на его лице было выражение сильнейшего экстаза, какого я никогда у него не видел. Дюйм за дюймом я входил глубже.
– Хорошо? – выдавил я. – Холден… все хорошо?
Он кивнул, его пресс напрягся, но ощущалось явное облегчение от того, что я наконец принадлежал ему.
– Не останавливайся. Боже, Ривер, пожалуйста, не останавливайся.
Я толкнулся глубже, теснота вокруг меня была ни с чем не сравнима. Она засасывала, притягивала ближе, пока наконец наши с Холденом бедра не встретились.
– Черт, – выдавил я, прижимаясь лбом ко лбу Холдена. Теперь я опирался на обе руки, удерживая себя на месте. Боялся, что если пошевелюсь, то сломаю его. Или себя.
– Холден?..
– Как же хорошо, – прерывисто прошептал он в жаркой темноте между нами, где не существовало никого, кроме нас. – Боже, охренительные ощущения.
