- Идиот.
- Да, но теперь очень состоятельный идиот. Миронов хотел все, а меня устроят обещанные семьдесят процентов.
- Шестьдесят пять.
- Семьдесят. Но без твоих акций.
- То есть ты планировал это изначально?
- Нет, к сожалению, это стечение обстоятельств. Ты прости за это, - кивает на рану, - не рассчитали маленько.
- Интересно... - выдавливаю из себя с трудом, проваливаясь в темноту.
Это последнее, что я помню. Глаза открываю уже в больничной палате. Адски хочется пить, тянусь к тумбочке, на которой стоит бутылка минералки, морщась от неприятной, ноющей боли где-то в районе плеча и груди.
В коридоре шумно, я слышу крики и возмущения. Дверь в палату открывается с грохотом, Марина залетает сюда, как самая настоящая фурия, Борисов пресмыкается следом.
- Идиот! – запускает в меня своей сумкой. - Ненормальный!
- Марина, ему нельзя волноваться…
- Ты сам сказал, что все хорошо, Николай Валерьевич, что жить будет! – Баженова хватается за лежащее на полке полотенце, которое тоже летит в мою сторону. - Я сама чуть на тот свет не съездила, когда узнала! Ты чем вообще думаешь? Где твоя голова?
- Марин…
- Марин? Серьезно? Ты больной, понял! Больной на всю голову. Я подаю на развод. Я не буду жить с человеком, у которого напрочь отсутствует инстинкт самосохранения! – она кричит, громко, иногда срываясь на истеричный смех и слезы.
Борисов уже давно исчез из палаты, а Марина продолжает буйствовать. У нее явная истерика.
- Ты хотел, чтобы я подумала? Так вот, я подумала, я ухожу. Ухожу жить к Богдану! Навсегда! Все.
Она выбегает из палаты, но возвращается через пару секунд, забирает у меня из рук свою сумку.
- И да, - уже ровным голосом, - там Данил вернулся.
- Как?
- Заработал денег и вернулся! - перекидывает ремешок через плечо. - Помирись с сыном, ему нужна твоя поддержка! Все, я ушла.
- Марин, ну Марин, - получается с глупой улыбкой, не знаю почему, но весь этот скандал не вызывает у меня ничего кроме смеха.
- Смешно тебе? Смешно? Вот и лежи тут один. Понял! Один, - понижает голос, ее лицо смягчается. - Как ты? Доронин, ты так меня напугал.
- Мариш…
- Все, все, мне нужно проветрить голову, или я закончу начатое и прибью тебя прямо здесь.
Она со всей дури хлопает дверью, и в палате мгновенно становится тихо. На койке под белым потолком и лампами я валяюсь еще пару дней. За это время мы с Маратом подписываем все бумаги. Смерть Миронова накладывается на кончину Войтова, и Лукьян умело обставляет это дело, мастерски выводя нас из игры. Даже не представляю, сколько смертей он так обыграл за свою жизнь… Конечно, приходится заплатить, много кому заплатить, но это было ожидаемо.
С Мариной все обстоит сложнее, она не отвечает на звонки, но пишет сообщения, интересуясь, точно ли со мной все хорошо. После выписки решаюсь на встречу с Эльвирой, той самой девушкой сына, точнее, уже женой, которая ждет ребенка. От понимания происходящего становится не по себе. У моего сына будет ребенок, это не укладывается в голове, как и то, что я стану… дедом.
Разговор, конечно, не заканчивается успехом, Данил утаскивает ее сразу, как только появляется на пороге моего домашнего кабинета, всем внешним видом показывая, что мириться со мной он не намерен. Это, конечно, не то, что я хотел услышать, но на многое и не рассчитывал, слишком мы с ним чужие.
Мариша живет в доме Богдана, устраивает бойкот, выкраивая мне время на то, чтобы стабилизировать все бизнес-процессы и попытаться еще раз поговорить с Даниилом. Хочу встретиться с ним на нейтральной территории, поэтому, когда Глеб сообщает, что сынок в ресторане неподалеку, я просто не могу упустить этот шанс. Еду туда.
Данил сидит за столом, сажусь напротив.
- День добрый, как ваше здравие?
- Чего тебе надо?
- Мне тут сообщили, что мой сын женился, а отец до сих пор не в курсе.
- И я совсем не рад, что теперь ты в курсе.
- Строг, но справедлив?
- Зачем ты приперся?
- Осторожнее на поворотах, - говорю вкрадчиво и, наверное, больше на автомате. Привык реагировать на колкости именно так. - Я по делу.
- Какому?
Подзываю официанта, который приносит планшет, это было обговорено еще на входе. Пока Данил смотрит задержание своего дружка, того, кто активно топил его в ситуации с аварией, решаю немного пояснить то, что рассказал мне Марат. О том, что он нашел Дягилева, придумал всю эту схему с сообщением, которое тот отправил девчонке, чтобы подорвать ей психику и устроить шумиху. Что из-за этого скандала я сослал его в Штаты, лишил денег в качестве наказания, конечно умалчивая о реальных причинах этой необходимости, - знать ему это необязательно.
После объяснений Данил откладывает планшет. Прищуривается, чувствуя себя явно гораздо увереннее.
- Ждешь благодарности? – ухмыляется, смотрит в глаза.
- Нет. У меня к тебе деловое предложение. Сделка.
- Ты адресом не ошибся?
- Время покажет.
- Чего ты хочешь?
- А вот это уже конструктивный диалог, я возвращаю тебе все, а ты...
- Схожу и продам душу дьяволу?
- Далеко идти не придется, твоя душонка мне не нужна. Поговори с Мариной, у вас с ней хорошие взаимоотношения, пусть она вернется домой.
- Понятно, - закатывает глаза, - она до сих пор не хочет тебя видеть?! Я не буд…
- Подумай хорошо, - упираюсь ладонями в стол, - все, что есть у меня, твое по праву. Когда меня не станет, все это будет твоим в любом случае. Хоть раз в жизни сделай так, как я прошу.
Данил поджимает губы, думает. Но я не жду ответа. Я знаю, что он согласится, да и Марину приплел для красного словца, помириться с женой я могу и сам. Но для него это может быть значимо, поиграть моей судьбой, уверен, он всегда этого хотел. Пусть думает, что сейчас я от него зависим, так ему будет легче принять мое предложение, смириться и, возможно, в дальнейшем наладить отношения, которые я упускал долгие-долгие годы.
Из ресторана еду в дом Шелеста, кроме охраны и Марины там ни души. Взбегаю вверх по лестнице, распахивая дверь в спальню.
- Я соскучился, - закрываю нас на ключ, снимая пиджак.
- Доронин, ты офигел? – она часто моргает, не сделав и шага в мою сторону.
Пересекаю расстояние, рывком притягивая ее к себе.
- Да. Ты же знаешь, - зарываюсь пальцами в длинные каштановые волосы, - уже давно. Как ты могла? - с усмешкой. - Ты бросила меня раненого, умирать.
- А ты живее всех живых, - качает головой.
