Еще несколько месяцев назад она не осмелилась бы так себя вести с Клайдом. Когда она впервые обнаружила в себе способность говорить, она была так смущена, что стеснялась разговаривать даже с Вильмой.
Даже когда они с Джо узнали из книг историю и мифологию своего исчезнувшего племени, узнали, что они не одни такие, были и другие – и даже притом, что Вильма и Клайд тоже читали эти исследования, — ей потребовалась вся ее смелость и выдержка, чтобы вести себя естественно во время разговора. И лишь несколько месяцев спустя она отважилась заговорить с Клайдом.
Вильма налила в чашки какао, а перед Дульси поставила плошку с подогретым молоком. Клайд сидел, пытаясь успокоиться.
— Дульси, дай мне объяснить. Всю жизнь Макс Харпер основывается только на непреложных фактах, на железных доказательствах. На этом построен весь его мир – холодные факты и вытекающие из них следствия, только логика.
— Я в курсе. — Дульси вовсе не улыбалось выслушивать нравоучительную лекцию.
— Как, по-твоему, он должен себя чувствовать, когда ему приходится основываться на том, что совершенно, по его убеждению, невозможно? Что, по-твоему, ему делать, если никто в мире не поверит в то, о чем свидетельствуют его улики?
— Но…
— Когда ты позвонила сегодня ночью, он побелел, услышав твой голос. Если бы ты видела его…
— Но это же всего лишь голос в телефонной трубке. Он не…
— Твой голос, голос неизвестного информатора, напрочь выбивает его из колеи. Загадочный женский голос, который звонил ему и в предыдущих случаях… Черт возьми, неужели я тебе должен все это объяснять? Ты знаешь, какие у него подозрения. Ты знаешь, что сводишь его с ума.
Дульси почувствовала себя уязвленной.
— Те подсказки, которые он получил от нас, помогли раскрыть три убийства, — сказала она, стараясь не сорваться.
Вильма села за стол, сжимая в ладонях чашку какао.
— В каждом преступлении, в которое вы вмешивались, Харпер обнаруживал на уликах кошачью шерсть, а иногда и отпечатки лап. Ты понимаешь, что это значит? Твои следы на всех этих чертовых уликах! Ты не думала, насколько это все тяжело для него? А сегодня ночью тебя еще угораздило мяукнуть в трубку.
— Я не мяукала.
— Ты знаешь, как он относится к вам с Джо. А Джо прекрасно знает, что мне приходится выслушивать от Харпера. И как тебе понравится, если из-за вас его до конца дней упекут в психушку?
— Не вижу причины, почему Макс Харпер должен оказаться в доме для умалишенных. Половина высказываний Харпера – притворство и преувеличение. И говорит он об этом только после нескольких бутылок пива.
Вильма подлила Клайду какао и попыталась сменить тему.
— Никаких следов Мэйвити не нашли?
Клайд покачал головой.
— Продолжим завтра, с утра пораньше. Можно проскочить по магазинам, которые вчера вечером уже были закрыты, вдруг кто-нибудь видел ее.
— Этим будет заниматься вся полиция. Мэйвити – главная подозреваемая.
Клайд протянул руку к Дульси, решив лаской загладить нанесенную обиду.
Она неохотно дала почесать себя за ухом. Ей не верилось, что Макс Харпер всерьез подозревает Мэйвити в убийстве Джергена. А если это так, то ему необходимо узнать правду о Перл Энн.
Дульси отошла от Клайда, остановилась и принялась гипнотизировать его и Вильму, дожидаясь, пока он перестанет хмуриться и они обратят на нее внимание. Получив наконец возможность высказаться, она заявила:
— Мэйвити невиновна. Это я и пыталась сообщить Харперу по телефону.
— Откуда ты знаешь? — мягко спросила Вильма.
— Перл Энн Джеймисон – вот кто нужен Харперу, — сказала Дульси. — Я как раз собиралась ему рассказать.
Вильма с Клайдом недоуменно смотрели на нее.
— Перл Энн Джеймисон – это переодетый парень. Мне кажется, убийца – он.
Клайд расхохотался.
— Да ладно, Дульси, если Перл Энн сильная и умеет плотничать, это еще не значит, что она – парень. Ты…
— Полагаешь, я не знаю, о чем говорю?
— Нет, конечно. Я только думаю, что вы с Джо… Кстати, он ни разу не упоминал об этом. И что вас навело на такую мысль?
— Я могу отличить мужчину от женщины, и получше некоторых, — язвительно сказала она. — Между прочим, разница гораздо больше, чем кажется вам. Если убрать жасминовые духи, то Перл Энн пахнет мужчиной. Без этих духов мы бы сразу сообразили.
— Она не так пахнет? И твое безумное обвинение основано на запахе?
— Разумеется. Тестостерон, Клайд, в нем все дело. Так вот, этот человек пахнет мужчиной. И не моя вина, что у людей недоразвито обоняние и они не отличают один запах от другого.
Вильма внимательно следила за перепалкой Клайда и Дульси.
— У Перл Энн мужской запах, — повторила Дульси, — Половина одежды в ее шкафу – мужская. И документы, спрятанные в ее комнате, — водительские права и кредитные карточки – выписаны на нескольких разных мужчин.
Клайд вздохнул.
— Одно из удостоверений – на имя Троя Хоука. Он…
Клайд встрепенулся
— Где ты слышала это имя?
— Говорю тебе, у Перл Энн документы Троя Хоука. Если не веришь нам с Джо, спроси Грили, он про Перл Энн все знает. Это он пустил нас в ее комнату в «Дэвидсон Билдинг». Это он показал нам спрятанные в плафон права и кредитки. Он сказал, где Хоук оставляет свою машину, которую никто из вас не видел. Это восьмилетний серый «Крайслер».
Вильма и Клайд ошарашенно глядели на нее, их изумление доставило Дульси большое удовольствие.
— Там Грили и был все это время, — снисходительно объяснила она. — Поселился на складе.
— Почему ты нам раньше об этом не сказала? — спросила Вильма. — Вроде не в твоем характере что-то утаивать…
Это было уже слишком.
— Вот я и сказала, — прошипела Дульси сердито. Скепсис Клайда – одно дело, она уже привыкла, что он все воспринимает с недоверием и всегда готов поспорить. Но такого подвоха со стороны Вильмы она не ожидала. — Мы только сегодня ночью это обнаружили, — буркнула она, спрыгнула со стола и выбежала в гостиную. Не хотят ей верить – их трудности. Она сейчас же перезвонит Харперу и расскажет ему насчет Троя Хоука.
Забравшись на стол, она уже было потянулась к шнуру трубки, когда неожиданный и пронзительный телефонный звонок снова обратил ее в бегство.
Телефон прозвенел три раза, пока прибежала Вильма и схватила трубку. Молча слушая невидимого собеседника, она слегка похлопала по столу, чтобы подозвать Дульси, но та отвернулась и не подошла.
— Какая больница? — наконец прервала молчание Вильма. Сидевшая на полу Дульси перестала умываться.
