какой степени Зеленский сознавал неотвратимость российского нападения, обсуждается до сих пор: скорее всего, как всякий нормальный человек, — понимал, но не верил.
Во всяком случае, его обращение к украинцам от 19 января 2022 года стоило ему впоследствии новой волны критики — оно и по горячим следам вызвало недоумение, а уж в конце февраля эта попытка успокоить население за месяц до агрессии выглядела и вовсе странной. Он, как мы видели, был полностью информирован не просто о вероятности, но о неизбежности российского вторжения уже к ноябрю 2021 года. И тем не менее, в конце января он вдруг говорит:
Сейчас все новости и информационное пространство заполнены похожими сообщениями. Про войну с Россией, про то, что вторжение может начаться прямо завтра, в любой момент и это «уже точно». И оно отличается от того «точно», которое было месяц назад и «точно», которое было в прошлом году. А еще точно то, что мы якобы не готовы. Но якобы нас не оставят самих. <...> А в чем, собственно, новость? Разве это не реальность уже восемь лет? Разве вторжение началось не в 2014 году? Разве угроза масштабной войны появилась только сейчас? Эти опасности есть не один день. И они не стали больше. Больше стал ажиотаж вокруг них. И сейчас активно нападают не на нашу землю, а на ваши нервы. Чтобы у вас было постоянное чувство тревоги. Всем нашим гражданам, особенно пожилым, нужно это понять. Выдохнуть и успокоиться. Не бежать за гречкой и спичками. Что вам делать? Только одно: сохранять спокойствие, холодную голову, уверенность в своих силах, в своей армии, в нашей Украине. Каждое мое утро начинается с информации про реальную ситуацию на Донбассе и рядом с нашими границами. Мы знаем про все возможные угрозы и понимаем все возможные наши действия в ответ. И это не новость. Мы рассчитываем прежде всего только сами на себя. Не потому что у нас нет поддержки — она есть. А потому что у нас есть достоинство и гордость. Именно поэтому у нас есть партнеры. И уровень их поддержки и международной коалиции высокий, как никогда. И это не новость.
Мы про все знаем и ко всему готовы. Но делаем все, чтобы в итоге нам это не понадобилось. Делаем все для решения дипломатическим путем. Делаем все для наступления мира в Украине.
Что делать вам? Только одно. Сохранять спокойствие, холодную голову, уверенность в своих силах, в своей армии, в нашей Украине. Не накручивайте сами себя. На все реагируйте мудро, а не эмоционально. Головой, а не сердцем. Не кричать «Все пропало», а знать, что все под контролем и все идет по плану. Не думать тревожно и постоянно «Что будет завтра? Что будет в будущем?» А знать.
Рассказываю: 22 января мы с вами отпразднуем День Соборности Украины. Мы откроем запорожский мост, за год построим самую большую трассу в Украине от Ужгорода до Луганска. Будем строить дороги, мосты, школы, стадионы, вагоны, самолеты, танки. Вакцинируем большую часть населения. В апреле отметим Пасху, в мае — солнце, шашлыки, выходные, День победы. А дальше лето, мы будем сдавать ВНО. Поступать в университеты, планировать отпуск, копать огороды, жениться, гулять на свадьбе. А дальше осень, где, надеюсь, мы будем болеть за нашу сборную на чемпионате мира по футболу в Катаре. А дальше зима — и будем готовиться к новогодним праздникам.
Как всегда, как и в этом году, 31 декабря всей семьей соберемся за столом, и я уверен, что в новогоднем обращении я скажу: «Дорогие украинцы, я же говорил — мы молодцы!» Мы не паниковали. Не подвергались провокациям. Мы были спокойны, сильны и встречаем следующий Новый год. Без паники. Без ужаса. Надеюсь — без вирусов. И искренне верю — без войны.
Ох, сколько раз ему потом — и в России, и в Украине — припомнили эти шашлыки. С шашлыками Зеленскому вообще не везет — и все из-за проклятой креативности: 21 июня 2021 года, в день украинской прессы, он решил пригласить ведущих журналистов страны в свою резиденцию «Залесье» на шашлыки, лично их жарил, — оппозиция дружно закричала, что Зеленский из своих рук прикармливает прессу; вообще-то право президента устраивать барбекю с теми, кто ему симпатичен лично, никем не оспаривается, но у каждого был свой список тех, кого Зеленский попросту обязан был пригласить! (Он позвал главным образом телевизионщиков, что при его профессии понятно: Дмитрия Гордона с женой Олесей Бацман, Савика Шустера, Алексея Газубея, Наталью Влащенко, Сергея Щербину, Александра Мартыненко, Юрия Богуцкого и Наталью Мосейчук.) Влащенко мне рассказывала, что, хотя все разговоры принципиально шли «o the records», ничего принципиального произнесено не было, но шашлыки были хороши; пили мало — Зеленский этого не любит, иногда выпивает бокал сухого красного. («Бутылку водки выпить могу» — признавался он в интервью Дмитрию Гордону сразу после избрания, но как- то его ни разу за этим не засекли; в одном из номеров «Квартала» он учил пить водку Пьера Ришара — но как человек, проведший однажды с Ришаром два дня в 1992 году, я думаю, что Ришар сам может многому поучить его.) Диана Панченко (ведущая «Першего незалежнего», которую не позвали) написала у себя в блоге: «В этом вся украинская журналистика — жевать мясо из рук президента, радуясь, что закрыли не тебя». Нормальная реакция. Прокол с шашлыками в предвоенной, как выяснилось, речи оказался более серьезным. Понятно, что Зеленскому надо было сбить панику, понятно, что он не сумел этого сделать — как и заявление ТАСС от 13 июня 1941 года с почти дословно совпадающими формулировками насчет слухов о грядущей войне только укрепило всех в уверенности, что война на пороге; в вину Зеленскому чаще всего ставят именно то, что в попытках успокоить Украину он не предпринял должных мер, не эвакуировал пригороды Киева, в которых российская армия оказалась уже через неделю после начала войны, и вообще ослабил бдительность граждан.
В защиту Зеленского можно сказать лишь, что эвакуация за неделю до начала войны уже шла, хотя и недостаточными темпами; насчет ослабления бдительности — я был в Киеве в начале февраля, о войне уверенно говорили все мои друзья, и вообще тезисам власти в Украине традиционно доверяют меньше, чем слухам. Что до его мотивов — рискну высказать предположение, основанное опять-таки на понимании специфики его профессии. Я уже цитировал здесь разговор Николая Гумилева с Честертоном
