окно.
— Простите, мисс, — говорит он, стоит мне опустить стекло. — Это частная собственность.
— Я приехала к Ноксу, — сообщаю ему.
Он усмехается, снисходительно глядя на меня.
— Так же, как и остальные папарацци и поклонницы.
— Я не папарацци и не поклонница. Я его помощница. — Он всё ещё смотрит на меня так, будто слышал подобное прежде. Я хватаю телефон с подстаканника. — Подождите. Я позвоню ему прямо сейчас.
Он скрещивает руки на груди и кивает, пока я вызываю Нокса. Когда он берёт трубку, я объясняю ему ситуацию. Он обещает уладить этот вопрос.
— Девушка в «Джипе» его помощница. — Эти слова раздаются из рации офицера. — Просьба запомнить, что Либби Грейс разрешено находиться на территории.
— Прошу прощения, я всего лишь делаю свою работу, — извиняется мужчина. — Особенно учитывая ситуацию, из-за которой мы здесь. Хочу предупредить, что внутри обстановка не самая благоприятная.
— Понимаю. Лучше перестраховаться.
Он наклоняет голову и жестом показывает ехать дальше, когда ворота открываются.
Нокс ждёт меня на подъездной дорожке. Как только я выхожу из автомобиля, замечаю боль на его лице. Потерю. Обиду. Сомнения, связанные с решением, как следует поступить с Нейтом. Нокс пытался кому-то помочь, а в результате его подвели.
Он подходит ближе, заключая меня в ловушку между собой и машиной, и смотрит мне прямо в глаза.
— Я вышвырнул его отсюда, — шепчет он. — Разве я не прав? Я выбросил все его шмотки из дома и сказал, чтобы он никогда больше сюда не возвращался.
Я беру его за руку.
— Я сделала бы то же самое. Он должен дать тебе пространство. Он воспользовался тобой.
Мы стоим молча, глядя друг на друга несколько минут, пока не слышим щелчок камеры.
— Чёрт, — шипит он, проводя рукой по лицу. — Они как тараканы. Всегда найдут способ проскользнуть и сфотографировать.
Я не поднимаю головы, когда он берёт меня за руку и ведёт через входную дверь в дом. В животе всё сжимается, пока я оглядываюсь по сторонам.
Это место выглядит так, будто его протащили через ад. На стенах подписи, дыры, граффити и, клянусь, даже есть брызги крови. Ощущение, что на пол пролили практически все существующие напитки, а половина мебели либо сломана, либо отсутствует.
Он раскидывает руки в стороны.
— Добро пожаловать в дом, ради которого я надрывал свою задницу.
— Мы всё починим, — выпаливаю я, прилагая усилия, чтобы мой голос звучал ободряюще.
Он берёт вазу и швыряет через всю комнату. Та ударяется о стену и разбивается на осколки.
— Это займёт месяцы! Не хочу смотреть на это. Мне хреново от одного вида всего этого! Я больше не чувствую себя здесь как дома. Словно всё здесь осквернили.
— Тогда оставайся у меня, а рабочие всё здесь приберут. — Слова вылетают из моего рта прежде, чем я успеваю подумать о том, что предлагаю.
Могу сказать, что он удивлён так же, как и я. Нокс поворачивается, чтобы взглянуть на меня.
— Ты не обязана этого делать. Я могу остановиться в отеле.
— Ты прав. Я не обязана, но хочу. Ты несколько месяцев жил в отелях и автобусе. Ты приехал сюда, чтобы поспать в своей собственной кровати...
— Этого больше никогда не случится. Кто знает, какие венерические заболевания теперь там можно подцепить? Я запер дверь, но воров это не остановило. Я едва сдерживаюсь, чтобы не сжечь дом дотла.
— Ну, у меня, может быть, не такая комфортная кровать, как твоя, но скажу тебе, что она вполне себе удобная. Родители Мии обожают дорогую мебель.
Он вскидывает бровь.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Ты бы сделал то же самое для меня, если не больше. Возьми всё, что тебе нужно.
Голова идёт кругом, когда Нокс забрасывает свою сумку на заднее сидение. Я миллион раз просила Томаса вернуть «Джип», но он отвечал, что Нокс свяжется со мной, когда вернётся. За рулём внедорожника я чувствовала себя аферисткой, но у меня не было другого средства передвижения, и я понятия не имела, где его взять.
Поездка обратно в квартиру проходит в тишине. Я жму на тормоза и, пока жду открытия ворот, замечаю, что Нокс выключает свой телефон.
— Сегодня не в настроении для звонков? — спрашиваю я.
— Скорее всего, не в настроении для звонков всю оставшуюся неделю, — ворчит он, устало вздыхая. — Даже не помню, когда последний раз оставлял эту штуку выключенной дольше пяти минут. Я всегда пытаюсь быть на связи, но на этот раз хочу от всего отдохнуть.
— Понимаю.
Когда дела отца полетели к чертям, репортёры названивали мне ради интервью, а все мои одногруппники пытались вытянуть из меня сенсацию. Мне пришлось выбирать: либо совсем отключить телефон (что было сложно, потому что я хотела быть на связи с отцом и его адвокатами), либо сменить номер. Поэтому я сменила свой номер, что стало невероятным спасением, когда фотографии нас с Ноксом распространились по интернету.
Я выключаю зажигание.
— Миа спит, — говорю я ему. — Если мы её разбудим, ты ни за что не заснёшь, потому что она задаст тебе двадцать один вопрос.
— Значит, не говорить ни слова и ни во что не врезаться?
— Именно.
Я включаю свет, когда мы проходим внутрь, и оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него.
— Иди за мной, — шепчу одними губами, поднимаясь по лестнице.
Он осматривается, когда я закрываю за нами дверь моей спальни.
— Знаешь, я ведь никогда здесь не был. Мне кажется, ты видела каждую комнату в моём доме, но твоя была для меня большой загадкой. Рад наконец взглянуть на эту сторону твоей жизни.
Я обвожу руками пространство вокруг.
— Ну, любуйся. Учебники и ноутбук — это в значительной степени моя жизнь прямо сейчас.
Он, посмеиваясь, потирает лоб.
— Ох, солнышко, твоя жизнь больше, чем учебники.
Я уже собираюсь ответить, но кое-что приходит в мою голову.
— Чёрт, — шиплю я. — Мы забыли твою сумку в машине.
— Ага, точно. Ты не против, если я возьму что-нибудь из твоего на ночь?
— Конечно, — отвечаю я сквозь смех. — У меня есть нижнее бельё, которое идеально тебе подойдёт. Какой у тебя размер, второй?
Он выпячивает грудь.
— Как ты узнала? — Я рада, что отвлекаю его от мыслей о доме. — Хотя,
