в том же коридоре, но чуть дальше.
– Рах, что там за платформа с компенсирующей системой, “лепесток” и горючка сверх лимита?
– Все в порядке, босс. Я это через Вторую оформил, у них валялось на складах. Спихнули под разборку, чтобы на балансе не висело. Я даже из месячного бюджета не выбился.
– Это отлично. А теперь еще раз, о чем речь?
– “Лепесток”, это такая штука, она горняками сбрасывается на поверхность, затем раскладывается по команде и получается твердая площадка, куда можно шаттл приткнуть. Потом на маяк наводится платформа, с двигателями и парашютной системой, приземляется рядом. Все, у тебя космопорт получается. Маленький такой, компактный.
– На поверхности?
– Ага. Ролики смотрел, прикольно. Главное – людей не нужно, все автоматизировано… Одно плохо, если система не сработает штатно, то вместо космопорта получим два железных метеорита, которые со всей дури шарахнут по планете.
– Так. Еще раз. Ты купил для клана две непонятных штуки, чтобы сунуть к планетарщикам под бок. Потому что… Дальше я мысль не улавливаю.
Рах обиделся:
– Я не себе купил. Нет, оформлено все под разборку в мастерских Отстойника, с этим все четко. Просто Паррэт не поленился, прилетел, сам забрал. И баки с горючкой. Они там хотят на поверхности форпост поставить. Потом таким же макаром сверху еще добывающий комбайн сбросят маленький. Там раньше добыча шла, пласты вскрыли, можно порыться.
– И шаттлом назад? Необогащенную руду, которая стоит гроши?.. Это тебе кержак сказал?
– Он вниз полезет, когда “лепесток” развернется. Вроде бы что-то надеется накопать. Завод внизу был, только его бросили, когда вулкан под куполом проснулся.
– Интересно… Хотя, я так понял, что Семерка дырки законопатила и вроде как с первыми проблемами справилась. Но сидят с голой задницей. Все, что можно продать, уже спустили. Теперь остатки доедают… Чем они с нами рассчитались?
– Видеокамеры отремонтированные, кабель нормальный и электромоторы на двери. Все, как обычно – мы больше половины цены сэкономили. Зато нормально отгородились от Отстойника. Ксати, кержак под это железо все долги закрыл. Теперь мы в полном расчете.
– Отлично, остались в плюсе, железо перепродали… Но комбайн… И завод…
Уже выходя из комнаты Гарди остановился, хлопнул от избытка чувств по загудевшей стене и повернулся к безопаснику:
– Вот оно! Чтобы получить разрешение на добычу, шахтеры обязаны были прогнать пробный цикл. Выгрести самое ценное с поверхности, одну домну обкатать и обогащенную руду или даже слитки получить для того, чтобы похвастать перед начальством. Потом вулкан, спешный драп и брошенное имущество. Если даже все собрали, что было, наверняка на остатках завода можно наковырять трансуранидов. Особенно, если процесс не глушили. А прихватило их под куполом тогда знатно. Уходили на форсаже, движками буквально спалили рядом со стартовой площадкой все, что вулкан не зацепил… Сколько сейчас обычный брикет обогащенной руды стоит?
– Одну секунду, – Рах начал искать информацию в открытом окне биржи. – Килограмм руды до пяти тысяч кредитов, в зависимости от процента полезных элементов. Чистые трансураниды в зависимости от состава до ста тысяч за кило. Но их обычно в маленьких слитках продают.
– Помню. И в продаже давно нет, планетарщики и шахтеры напрямую с торгашами по бартеру меняют… Сто штук. Вот тебе и ответ. Не удивлюсь, если этот сукин сын сможет найти что-то похожее.
– Целый слиток? Который в спешке бросили?
– Слиток вряд ли, это конец производственной цепочки. Вряд ли успели. Но обогащенную руду запросто. Даже если они хотя бы тонну этой дряни на орбиту вытащат, это уже пять миллионов можно выручить. Конечно, столько наскрести на руинах сложно, но в их положении носом не крутят. Для них даже горстка фонящего концентрата – лишняя неделя жизни… Все, идею кержака я понял. Поставь на контроль. Как вернутся, я хочу с ними поговорить. Может быть, мы сможем предложить что-нибудь для совместного проекта. Например, если там есть шансы возродить производство, я смогу помочь выкупить заброшенный орбитальный лифт. Может быть, даже получится опустить его прямо на пустошь.
– Он же раздолбанный совсем, с него наканнибалили соседи все, что могли.
– Это который развернутым висит. Второй законсервировали, Единичка, Двойка и Тройка в складчину перекупили, теперь не знают, как обратно планетарщикам впарить. Возьмем в аренду, начнем руду таскать… Черт возьми, я уже не могу дождаться, когда безумец вернется. Очень интересно услышать, сколько добра в очередной раз он смог ухватить.
* * *
Больше всего в новом мире Ивана поражала разнообразная машинерия. Пусть местные считают железо устаревшим, без каких-то самых последних наворотов. Но оно работало. Летало, бурило, сверлило, бегало на железных лапах и всячески помогало людям. Шаттлы совершали редкие рейсы между закуклившимися во внутренних проблемах анклавами. Огромные корабли прыгали между звездными системами, доставляя тысячи тонн грузов. Орбитальные лифты могли поднять в космос и спустить на планету горы железа, потратив на это не так много энергии. Даже самая простая цепочка удивляла: астероидные шахтеры – лед – вода и кислород. Большая часть местного населения не нуждалось в зеленой травке под ногами, пении птиц и теплом ветерке. Они просто не представляли, что так тоже можно жить. Их вполне устраивали бесконечные коридоры, рекреационные сектора и жизнь по размеренному распорядку.
И во главе всего этого стояли технологии, обеспечивающие жизнь миллионам живых существ.
– “Лепесток” встал штатно, телеметрия дает картинку. Платформа идет следом, до приземления две минуты.
Шаттл опускался по просчитанной траектории, чтобы точка посадки была максимально рядом с развернутым космодромом. Дозаправка и высадка десанта в расщелине, затем эвакуация. Потом еще раз залить баки остатками горючего и обратно на орбиту. Фактически Семерка поставила все свободные ресурсы на этот рейд. Вместо того, чтобы закупить необходимые препараты, ремкомплекты, продукты и далее по списку, народ вложился в авантюру. К которой готовились долгие годы морально. О которой мечтали. И которая могла переломить бесконечное падение в пропасть. Дать шанс. Крохотный, но столь важный. Без которого выживание анклава скатывалось к растянутой по времени агонии.
– Маяк в пяти километрах, лево семь, – Анатолий отслеживал текущую обстановку.
– Принял, пройдем по прежнему курсу, там сбоку скалы, может ветром болтать. Потом довернем, – сказал Паррэт, пилотируя шаттл. За окнами бушевала коричневая муть, двигатели надсадно ревели. Как там в наставлении для местных? Атмосфера не пригодна к жизни, токсична. Любое оборудование после работы на поверхности подлежит дополнительной дегазации. Двигатели для комбайнов и роверов идут на переборку и ремонт каждые два месяца. Конечно, местные давно уже не выдерживают никакие сроки, гоняют машины на убой. Но шаттл придется по возвращении ставить в док на прикол и
