–Тогда следующая в списке потенциальных жертв – Инес Будин?– произносит Алис.– Потому что со слов Бергмана она тоже виделась с детьми и заметала следы.
–Инес Будин?– со смехом переспрашивает Эйр.– Главная цель ведь теперь Хольгер Кранц…
–Я как раз сейчас еду к нему,– отзывается Санна.– Он живет в хосписе неподалеку от лесопилки. Я хотела быть там раньше, но его сиделка…
–В хосписе?– удивляется Эйр.
–Да.
–Но Бергман подтвердил тебе, что это Кранц на видеозаписи, да?
–У него, судя по всему, сердечная недостаточность. Его или совсем недавно положили туда, или у него было что-то вроде отгула, когда они с Франком схватили Мию…
–Черт,– сердится Эйр,– мне даже интересно, что он еще успел натворить за свою вылазку.
–Да, его тоже вполне можно заподозрить в убийствах,– соглашается Санна.– Кто-то мог завести разговор о домогательствах. Смерть Мии могла послужить толчком к этому. Может быть, он боялся, что все выйдет наружу и люди поймут, кто он на самом деле такой.
–Он в любом случае достаточно больной и долбанутый,– соглашается Эйр. Она думает о видео с экзорцизмом.– Я встречу тебя на месте.
–Мне нужно, чтобы ты вместо этого разыскала Инес Будин,– останавливает ее Санна.
Инес Будин человек жесткий, думает она, с ней Эйр много вреда не наделает, несмотря на всю свою резкость. Но с Кранцем она хочет провести разговор сама.
–Ладно,– нехотя соглашается Эйр.
–Спасибо,– Санна продолжает инструктировать напарницу,– выясни у Будин, что за дети на снимке, особенно расспроси про мальчика рядом с Мией. Она же с ними встречалась и общалась. Постарайся убедить ее поехать с тобой в управление, я вернусь, как только смогу.
–Погоди,– недоумевает Эйр,– а чем нам так интересен мальчик рядом с Мией?
Санна колеблется. Она еще не успела представить Эйр и Алис свою новую теорию. Она понимает, насколько неправдоподобно это выглядит.
–Ты же помнишь рисунок Джека Абрахамссона?– начинает она.
–Волка?– откликается Эйр.
–Я думаю, что мальчик на фото мог быть тем волком, которого видел Джек.
На мгновение становится тихо.
–Ты серьезно?– произносит Эйр.
–Да.
Эйр фыркает.
–Нет, ну вообще…– раздраженно возражает она.
Санна продолжает, не обращая внимания:
–Дети должны были изображать семь смертных грехов. Мальчик без маски должен был быть волком.
–И ты хочешь сказать, что Джек Абрахамссон нарисовал волка, потому что этот мальчишка зарезал его мать? Что Джек был тогда в лагере и узнал его теперь, когда тот напал на Ребекку?
–Нет, Джек, наверное, не был там, он был слишком мал. Со слов Бергмана, это были школьники. Джеку тем летом исполнилось шесть.
–Ясно, но если он не был в лагере, как же он мог тогда узнать…– Эйр смолкает на полуслове.– Ты же не думаешь, что…
–А почему бы и нет?– парирует Санна.
Алис откашливается, чтобы привлечь к себе внимание:
–Простите, но я не совсем понимаю, о чем вы. Можете пояснить?
Эйр громко хохочет.
–Санна думает, что преступник совершал убийства, нацепив маску волка,– поясняет она и снова разражается хохотом.– Вот почему Джек нарисовал волка.
Санна дает Эйр отсмеяться, а потом продолжает:
–Когда Мия Аскар совершала самоубийство, на ней была маска. Почему бы тому, кто мстит за ее смерть, не поступить так же? Тем более что это эффективный способ спрятать свое лицо.
На несколько секунд воцаряется тишина.
–В таком случае ему должно быть лет четырнадцать-пятнадцать?– уточняет Эйр.– Все-таки не очень похоже на правду…
–Фабиан сказал, что в этих убийствах не требовалось прикладывать такую уж большую силу, как мы думали. В двух случаях из трех, с Мари-Луиз Рооз и с Ребеккой Абрахамссон, жертва находилась в лежачем положении, а удар наносили сверху,– отвечает Санна.– И Мия писала в школьном сочинении о друге детства, о ком-то, кого она любит. Если такой человек действительно существует, а не выдуман ею, почему бы ему не быть предполагаемым преступником, который мстит за ее смерть?
–Короче, ты и правда считаешь, что это возможно?– спрашивает Эйр.
–Во всяком случае, не думаю, что это невозможно.
–Да ну блин, иди ты. У тебя не возникало мысли, что Джек Абрахамссон мог просто поиздеваться над нами с этим рисунком волка? Неужели тебе такое не приходило в голову?
–С чего ему это делать?
–А мне откуда знать. В любом случае он сейчас шокирован как хрен знает что, так что у него может быть до фига причин нарисовать нам волка.
–Тебе необязательно полностью соглашаться с ходом моих мыслей,– реагирует на это Санна.– Я просто хочу, чтобы вы это обдумали. Он мог его видеть, ведь я просила его изобразить то, что он видел.
Становится тихо.
–Хорошо,– задумчиво произносит Алис через некоторое время.– Давайте согласимся, что парень на снимке может оказаться преступником. В таком случае сейчас он в подростковом возрасте, вероятно, у него такие же темные волосы, как и тогда и, конечно, такие же карие глаза.
–Да,– соглашается Санна.– Когда будете говорить с людьми, давайте его описание. Спрашивайте, не подходит ли под него кто-то из близкого круга Мии.
–Что вы еще можете сказать о нем?– интересуется Алис.
–Пока ничего.
Алис вздыхает.
–Я могла бы направить снимок ребятам из лаборатории в НОР для анализа изображения. Посмотреть, вдруг они нам помогут.
–Отправь. Я оставлю фото у Суддена после того, как съезжу к Кранцу, узнаем, найдут ли они что-то.
–Нет, ты не права,– Эйр повышает голос.– Прости, но я не могу поверить в историю про подростка, у которого хватило бы ярости или сил, чтобы совершить нечто подобное. Мы собьемся с курса, если поверим в это.
Алис снова откашливается.
–От меня вам еще что-то нужно, Санна?– уточняет она.
–Свяжись еще раз с Ларой, матерью Мии, попроси приехать в управление, чтобы мы поговорили с ней подробнее про Мию и «Рассвет».
–Но она же в отъезде… Вы сказали, что…
–Разыщи ее и заставь немедленно вернуться на остров.
–Хорошо.
–Когда дозвонишься до нее, узнай, не было ли у Мии какого-то очень близкого друга. Мы все изучили, но ничего не нашли. Ее соцсети, школа. Ничто не указывает на наличие у нее парня или подружки или вообще-то каких-то друзей, но это совсем не означает, что у нее их не было. Лара Аскар может что-то знать. И проследи за тем, чтобы она смогла посмотреть на фото из лагеря как можно быстрее. Спроси, знает ли она других детей на снимке. Особенно мальчика.
