ошеломленные взгляды людей, узнавших, что этой ночью психопат Дауд Бенеш снова оказался на свободе. Но это будет потом. Скоро, но после, когда все проснутся.
Возвращаясь к брату, Дэниел сделал неутешительные и абсурдные выводы: лучше городу об этом не знать. Лучше городу сегодня не просыпаться.
Глава 34: Волки
Прибывшего в отдел к 8 утра Кристофа Адлера встречала необъяснимая суета. Из кабинетов начальства, занимающих верхний этаж, слышались неразборчивые возгласы. В какой-то момент следователь подумал, что опоздал, однако отцовские часы на руке утверждали обратное.
– Что случилось? – спросил он у выскочившего из-за угла заместителя Куроки.
– А ты разве сообщение на телефон не получал?
Адлер вспомнил канун: пообщавшись до позднего вечера с Кристиной Комичевой, он уснул, так и не поставил телефон на зарядку.
– Сел, – сказал следователь.
Куроки тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.
– Дауд Бенеш сбежал, – сообщил он.
– Как сбежал?
– Ему удалось выбраться из камеры и завладеть автозаком, – рассудительно произнес заместитель, храня остатки самообладания.
Голос следователя к концу фразы вырос в крик:
– Но как это возможно? Как!?
– Новотный и Ласкин уже на месте и как раз это выясняют. Предположительно, он использовал тонкий металлический предмет, чтобы открыть самозапирающийся замок, а внешний висячий он просто-напросто выдавил. Возможно, ему удалось перед транспортировкой добыть в больнице нож или скальпель, или что-то еще.
– А дальше? Они ведь были вооружены…
– Да, но, очевидно, подобного не ждали. Полицейские из машин сопровождения, которых успели опросить, утверждают, что никаких выстрелов слышно не было, гильз мы тоже не нашли, – он поморщился, испытывая сожаление, и добавил, успокаивая самого себя. – Все трое конвоиров умерли быстрой смертью.
– Он что, и этих задушил? – спросил следователь, обильно жестикулируя руками.
– Нет, на их телах множество колото-резаных ран. Один из конвоиров имел привычку всегда носить при себе охотничий нож. Чехол нашли на полу, но сам нож исчез. После расправы над конвоем Бенеш сломал крепления крышки люка, используя винтовку, и через крышу проник в кабину водителя.
– Да уж, – скупо подытожил Адлер, смотря под ноги. – Такое чувство, что безумие придает ему силы. И эти трое тоже хороши…
– Я лично знал майора Минича, начальника группы конвоя. Он был профессионалом своего дела.
– При всем моем уважении, – вскипел Адлер, – они все опростоволосились!
– И заплатили за это! – недовольно рявкнул Куроки, но тут же успокоился, увидев, как подчиненный вздрогнул. – Всем нам придется за это платить, но я не позволю ни Вам, ни кому-либо другому отзываться о погибших в дурном ключе. В конце концов, мы работаем с тем материалом, который имеется, так что будьте профессионалом.
Следователь наигранно кивнул.
– Ага, и занимаемся мы раскрытием совершенных преступлений, а не пресечением будущих.
– Я вовсе не это имел ввиду!
Сквозь маску суровости заместителя пробивалось подобие сочувствия. Адлер понял: с плохими новостями тот еще не закончил.
– Хорошо, – сказал следователь. – Каков мой план действий?
– А нет никакого плана, – холодно ответили ему. – Убийством полицейских занимается прокуратура, а не полиция.
Адлер сгустил брови. Он понял, к чему клонит Куроки, но решил переспросить:
– Что это значит?
– Завтра утром дело переходит вверх по инстанции, а значит, с завтрашнего дня мы все отстранены. Управление вечером подпишет указ о расформировании нашей группы.
Следователь старался принять новость достойно, но его разочарование выдавали бегающие из угла в угол глаза.
– Выходит, это конец? – спросил он.
– Мне жаль, но это так. Но я хочу, чтобы Вы знали: если когда-нибудь Вам понадобится моя помощь – обращайтесь, не раздумывая. Я не забуду того, что Вы сделали для раскрытия этого дела. По поводу Дауда Бенеша не переживайте – в прокуратуре его поисками займутся лучшие специалисты. Они уже выставили наблюдение за его домом. К тому же его фотография появится в вечерних новостях. Скоро ему станет негде скрываться. А Вы пока подготовьте материалы дела для передачи.
* * *
Прошло 12 часов с того момента, как Адлер узнал о грядущем отстранении, его лицо по-прежнему пылало от недовольства. Он и Новотный сидели в противоположных углах селекторного зала. Разделяющий их массивный дубовый стол усеивали протоколы участковых, заключения различных экспертов и патологоанатомов, показания свидетелей и родственников многочисленных жертв. Фотографии лежали отдельно. Поверх всего этого валялся один дактилоскопический лист с отпечатками правой руки. Неучтенный материал из дела Карела Дворжака 30-летней давности.
Иногда вместо занавеса на окне висела карта с отмеченными на ней местами преступлений, но сегодня она находилась на противоположной стене. В целом бывший селекторный зал теперь походил на увеличенную версию кабинета заместителя Куроки.
Держась за голову, Адлер представлял свое будущее: в целом отстранение от дела не сулило ничего: ни хорошего, ни плохого; это просто случилось, это просто нужно принять. Однако сейчас его не покидала тревожная мысль: что, если после задержания Дауд Бенеш ради забавы даст показания против него? Может дойти и до суда. При желании особый отдел внутриведомственных расследований сможет изобличить некорректно заполненные протоколы и нарушение должностных инструкций, на которые все обычно закрывают глаза. Тогда его уволят. Как говорится: была бы причина, а повод найдется.
Он попытался отбросить эти мысли, заменив их на что-то более насущное, сконцентрировал внимание на фотороботе убийцы и фотографиях обезображенных тел. Сейчас видеть даже эти снимки было приятнее, чем представлять начальника Пчинского, подписывающего приказ об увольнении.
– К черту все! – сказал вдруг Новотный. – После того, на что нам пришлось сегодня насмотреться, советую бросить все и пойти в бар.
На это предложение Адлер даже бровью не повел.
– Я не могу понять, – сказал он. – У нас тонна материала, целый архивный блок, и он весь бесполезен. Из прямых улик, указывающих на причастность Бенеша к этому делу – только убийство полицейских.
– Так он же призрак! – громко вскрикнул вверх руки Новотный и нарочито грозно добавил. – Черный человек!
– Да псих он чертов, – сказал Адлер и тут же вспомнил слова старика Алистова. – Но у него есть мотив, есть цель. Это подтверждает тот факт, что жертвы выбраны не случайно, – он задумался, глядя в потолок. – Лишь не понятно, где их искать. Должен быть логический вывод…
– Кто ж догадается, что у психа на уме? Мы уже проверили версии с женоненавистничеством, сектантством, торговлей людьми, торговлей… отдельными частями людей. Смирись: он просто псих, и где прячет жертв – узнаем, когда его задержат. А перед тем, как ты начнешь строить из себя Гуддини, тыкая в карту пальцем и восклицая: «Он здесь, нет – здесь», вспомни: это все мы уже проходили.
Настенный коридорный громкоговоритель скрипнул, разрезав шумом помех повисшую в селекторном зале
