судя по тому, с каким недовольным видом ответили некоторые гзартмы на приветствие друзей, когда те вошли в ложу, основания на то у него имелись.
Впрочем, недоброжелательно настроенных гзартм было всего несколько. Многие отвечали приветливо, и, пробираясь вслед за Нейтаном к последнему ряду, Ханет подумал, что завистники есть всегда и везде, но огорчаться из-за них не стоит. Нейтану повезло с хозяйкой, вот и все.
— Дурацкие у них тут все-таки законы, — буркнул он, усевшись рядом с Нейтаном в удобное мягкое кресло. — Для чего нас так наряжают, ежели мы все равно недостаточно хороши для того, чтобы сидеть вместе с ограми во время представления?
— Ты все волнуешься из-за одежды? Брось, Ханет, сколько можно? — удивился Нейтан и тут же смешливо прищурился. — А скажи, неужели ты действительно хотел бы сидеть с Миджирг? Тебе еще не надоели ее лекции обо всем на свете?
— Ну, она, вообще-то рассказывает много занятного и мне, пожалуй, даже нравится порой ее послушать… — В вопросе Нейтана крылся какой-то подвох, но Ханет не мог понять, какой именно. Ох уж эти знатные господа, ну ни словечка просто так не скажут, вечно все с вывертом!
А Нейтан меж тем продолжал:
— Я, в любом случае, не могу быть с Тилшарг во время боя, но, если бы она и не сражалась на арене, все равно бы не смог. Равными себе они нас, действительно, не считают. Впрочем, я не стану кривить душой, уверяя, будто мне это причиняет какие-то неудобства. Во всем можно найти, как минусы, так и плюсы. Здесь, в этой ложе, мы, по крайней мере, можем спокойно болтать, не так ли?
Сидящий на ряд ниже рыжеволосый человек, вдруг обернулся к ним, и, улыбнувшись, мягко сказал:
— Дайте-ка я расскажу вам одну историю, юные гзартмы.
— Если вам угодно, мы будем рады ее услышать, — чуть приподняв брови, ответил Нейтан, а Ханет просто кивнул.
— Это случилось не так уж давно — всего около сотни лет назад, — принялся рассказывать рыжеволосый. — Эйна, гзартма Родширг Задиры, вышел как-то на улицу, чтобы купить в лавочке, находившейся неподалеку от их дома в Благословенном городе, мясо, которое собирался приготовить к ужину. Конечно, он мог бы послать за покупками слугу, но, Эйна никому не доверял выбирать продукты и уж тем более мясо. Была зима. Эйна поскользнулся на льду и упал, отойдя всего на несколько шагов от порога. Меховой капюшон плаща смягчил удар, но все равно Эйна сильно ударился и долго потом жаловался на головную боль. Однако через пару дней боль прошла, и все позабыли об этом происшествии, как вдруг он потерял сознание, поднимаясь утром с постели. Еще через несколько дней Эйна снова лишился чувств и пролежал в беспамятстве больше часа, а потом такое стало случаться все чаще и чаще. Лекари ничего не могли поделать с этой болезнью, против которой были бессильны и отвары целебных трав, и компрессы из целебных вод. Говорили, что Эйна, скорее всего, умрет. И тогда Родширг укутала Эйну в меховые покрывала, привязала к себе за спину и понесла сюда, в Запопье, где жила Говорящая-с-Богиней, которая не исцеляла разве что мертвого.
И надо вам знать, юные гзартмы, что в те времена еще не было паровозки, что могла домчать их в Запопье, а воздушные пузыри не летали в ту зиму из-за лютой стужи и сильных ветров. Родширг предстояло идти много дней по горам и заснеженным долинам, карабкаться по обледенелым склонам и отбиваться от хищных зверей. Ее пытались отговорить от этого безумия, никто не верил, что ей удастся дойти, но она все равно отправилась в путь.
— А отчего никто не пошел с ней? — спросил Ханет.
— Лучшая подруга Родширг — Гердшаг Гордая — к тому времени уже умерла. Много дней Родширг брела по горам, согревая Эйну своим теплом. Каждый день она говорила ему, что они обязательно дойдут, и сдержала слово. Через три недели Родширг постучалась в дом Говорящей-с-Богиней в Запопье. Ее мучила лихорадка, она сильно исхудала, обморозила руки, ноги и лицо, но Эйна был жив.
— Его вылечили? — спросил Нейтан.
— Вылечили. Но в Благословенном городе об этом узнали, лишь когда отступили холода и дороги снова стали проходимыми.
— А что стало с ними дальше? — зачаровано спросил Ханет.
— Удра благословила их.
— А потом они жили долго и счастливо? — с улыбкой спросил Нейтан, хотя было заметно, что и на него эта история произвела сильное впечатление.
— Жили и живут до сих пор.
— Но вы ж сказали, это случилось сто лет назад! — удивился Ханет. — Разве человек может жить так долго? Он теперь, наверное, уже совсем старик! Или Эйна — эмрис?
— Человек, — снова улыбнулся рыжеволосый. — Суть этой истории совсем не в том, стар Эйна или по-прежнему молод. Я рассказал вам о Родширг и Эйне, чтобы вы поняли: все, живущие в Забраге, будь то дарда, эмрис или человек, готовы отдать жизнь за единственного. А вы уж сами решите, можно ли отдать ее за того, кого не считаешь равным себе.
После этих слов он преспокойно отвернулся от них, словно никакого разговора и не было. Ханет и Нейтан смущенно переглянулись.
— Тилшарг непременно пошла бы с Миджирг, ежели бы с тобой случилось несчастье, — наклонившись к уху Ханета, шепнул Нейтан. — Они ведь, как сестры, сам знаешь.
— Вот не думаю, чтобы она относилась ко мне так… Но с Тилшарг Миджирг точно пошла бы.
— Возможно, насчет Миджирг ты ошибаешься. Она просто более сдержана, чем Тилшарг, вот и все.
Ханет покачал головой. «Поживем — увидим», — подумал он и спросил, чтобы сменить тему:
— А отчего никто не садится в первые ряды?
Действительно, первый ряд в их ложе, состоящий всего из трех кресел, обитых красным бархатом, и следующий — состоящий из шести, пустовали. Гзартмы и агрх-гзартмы, входившие в ложу, занимали свободные места в рядах, находившихся выше, словно первых двух не существовало вовсе.
— Это места для агрх-гзартм и гзартм королевы и принцесс. Но ни одна из них пока не обзавелась агрх-гзартмой, поэтому первый ряд всегда пустует. А во втором на этих играх занято всего одно кресло. Просто он еще… А нет, уже пришел!
Нейтан подтолкнул Ханета локтем в бок и незаметно кивнул в сторону входа. В ложу как раз входил высокий, очень красивый юноша примерно их лет, смуглый, темноволосый и темноглазый.
— Это как раз один из гзартм королевы, — снова склонившись к уху Ханета, шепнул Нейтан.
— Один из?.. — шепотом спросил Ханет. — Помнится, слуга в Аукционном доме говорил нам об
