— Как, ты и теперь с ним спишь? — удивленно переспросила Рейвен. А затем подумала, что это не имеет никакого значения. Стив бросил Селену, но совсем не так, как сделал это отец Рейвен. Ее отец не знал, что Лакома беременна. Стив отлично знал о существовании своего ребенка, он даже был рядом с Селеной, когда младенец появлялся на свет. Тем не менее подло пренебрег своими обязательствами, потому что поставил свои интересы выше. Что ж, от него можно ожидать и не такой низости.
— Иногда, — призналась Селена. — Я знаю, после родов с этим следовало бы немножко повременить, но…
— Умоляю тебя. Я не хочу больше это слышать. — Держась за край стола, Рейвен поднялась, но ее ноги так дрожали, что она снова опустилась в кресло. — Иди, — прошептала девушка. — Уходи, пожалуйста.
— Обещайте, что вы ничего не расскажете Стиву. — Внезапно Селена поняла, что для нее это сейчас самое главное. — Он не должен знать, что я у вас была.
— Хорошо, хорошо, я ничего не скажу.
Селена медленно встала.
— Вы подумаете над тем, что я вам говорила?
Рейвен лишь отмахнулась от нее и, сложив руки на столе, уронила на них голову.
Выскользнув из дома, Селена побежала к грядам с бататом, возле которых один из рабов поджидал ее в фургоне, чтобы отвезти в Мобил. Там она собиралась пожить немного у подруги, муж которой был в плавании, — Селена не представляла, скоро ли сможет снова посмотреть Стиву в глаза. На плантации же все будут думать, что она прячется от отца.
Девушка надеялась только на то, что Лизбет окажется права, и, когда придет пора вернуться, Рейвен покинет Хальцион, не объяснившись со Стивом.
Селена еще раз обратилась к Господу с молитвой, чтобы все вышло именно так, и горячо раскаялась в совершенном злодеянии.
Лизбет сморщилась от боли, когда Мария намазала ей лицо каким-то светло-коричневым снадобьем.
— Ой-ой, как больно!
— Ничего, потерпите, те хулиганы сделали бы вам еще больнее. Не надо было отправляться на прогулку одной. Радуйтесь лучше, что мисс Рейвен оказалась на месте и тут же бросилась за вами. — Когда Лизбет рассказала ей о случившемся, Мария остолбенела от ужаса.
— Уж поверь мне, я радуюсь, — заверила ее Лизбет, а затем добавила: — Знаешь, я совершенно переменила свое мнение о ней, Мария. И она права — в Хальционе достаточно места для всех нас. Завтра же поеду в Мобил и скажу об этом Джулиусу — может, уговорю его вернуться.
Губы Марии расплылись в счастливой улыбке.
— Слава Богу! Я так рада. Теперь у нас тут наконец воцарится мир.
— Рейвен научит меня стрелять из револьвера и так же, как она, скакать на лошади. Я жалею, что скверно вела себя раньше, но она так неожиданно здесь появилась…
— Ничего, зато теперь все будет хорошо. И я надеюсь, что господин Джулиус все-таки вернется домой. Как было бы славно, если бы все зажили одной дружной семьей.
— Да, только боюсь, его придется долго уговаривать. Он уехал такой расстроенный.
— И насколько мне известно, то, что мисс Рейвен ездила к нему, тоже пришлось ему не по нраву.
— А когда она к нему ездила?
Мария загадочно улыбалась, будто что-то скрывала. Немного посомневавшись, она ответила:
— Да ладно уж, теперь скажу, только не выдавайте меня мисс Рейвен. Она заставила Джошуа поклясться, что он будет хранить молчание, но после всего случившегося тот не утерпел — так перепугался… Мисс Рейвен велела ему сидеть на козлах, но он слез и подглядывал в окно пивной. Говорит, что когда зажужжали пули, он чуть не помер со страху.
— Пули? В пивной? Что ты такое несешь?
— Обещаете, что про меня не проболтаетесь? — недоверчиво спросила Мария.
— Ну конечно, говори же!
Лизбет выслушала подробный рассказ Марии и, представив все это воочию, под конец расхохоталась. Раньше, так же как и Джулиуса, поведение Рейвен только огорчило бы Лизбет. Однако теперь, понимая, что та старалась сделать как лучше и, вероятно, рисковала ради Джулиуса собственной жизнью, Лизбет пришла в восхищение. Она обязательно поговорит об этом с Джулиусом.
— Да уж, Рейвен такая, — с гордостью добавила Мария. — Хорошо еще, что, прежде чем вы решили с ней помириться, ничего не стряслось.
Лизбет снова поморщилась, хотя на этот раз совсем не от мази. Кое-что ужасное действительно еще не случилось, но может случиться, если она не найдет и не остановит Селену. Однако в поле ее не оказалось, и один из работников сказал, что после ленча Селена туда не собиралась. Лизбет побывала даже в хижине девушки — тоже напрасно. Поэтому она решила вернуться домой, промыть царапины и вновь отправиться на поиски Селены.
— Теперь бы вам переодеться к ужину — и опять как новенькая, — заключила Мария.
— Я как раз иду переодеваться, — ответила Лизбет, поднявшись. — Но перед ужином мне нужно кое-что успеть, так что давайте перенесем его на час позже обычного. Обязательно предупреди Рейвен.
— Как я могу ее предупредить, — всполошилась Мария, которая начала укладывать свои снадобья обратно в ведерко, — когда она заперлась в кабинете и, должно быть, сидит над чем-то очень важным. Я постучалась и предложила лимонаду, но она отослала меня прочь. И голос какой-то странный… Наверное, устала. Еще бы, возись тут со всякими вроде этой Селены Лерокс…
Но Лизбет ничего этого не слышала, потому что, перепрыгивая через ступеньки, мчалась вниз по лестнице. В своей комнате она быстро сменила порванное платье на новое. Через несколько минут девушка уже садилась на спину Красотки, чтобы скакать к хижинам рабов.
Завидев ее, негры с любопытством поднимали головы. Все толпились вокруг общих котлов, в которых прямо на улице готовили еду. Лизбет почувствовала запах жарившейся на свином сале зубатки. Какой-то старик, сидя на крылечке, перебирал струны банджо, а босоногие дети прыгали и подпевали в такт музыке.
Оглядевшись, Лизбет вспомнила о том, как Селена описывала задумки Рейвен обустроить хижины. Что ж, Лизбет готова была даже помочь. Пришло время многое изменить, в том числе свою собственную жизнь. Как только она уладит все с Селеной, Лизбет обязательно пошлет на плантацию Тремейнов нарочного с запиской, в которой попросит у Барли прощения. Она пригласит его в Хальцион и скажет, что очень сожалеет о случившемся. Мария права. Все будет хорошо.
Лизбет уже подъезжала к хижине Селены, когда в ее душе возникло недоброе предчувствие. Селена, как и другие, должна была бы сейчас готовить на улице ужин. Но, возможно, поскольку она одна, девушка ест вместе со своими соседями, которые как раз суетились перед домиком.
— Вы не видели Селену Лерокс? — спросила Лизбет, остановив кобылу.
— Она уехала, — бросила какая-то толстушка, не поднимая головы от огромной деревянной миски, в которой замешивала тесто для маисового хлеба.
