стёклами, изрезанным салоном, но с целыми колёсами и на ходу. За руль пришлось усесться мне, поскольку никто не умел обращаться с автомобилем, хотя я почему-то думал, что кучер вполне мог быть и шофером. Впрочем, главное было добраться до Сафронова, поэтому по фигу, кто за рулём.
Я погнал автомобиль в сторону дома Анатоля Ивановича, мрачно поглядывая на пейзажи города, пережившего трудную ночь. Кое-где валялись трупы, часть окон щерилась осколками стекла, на брусчатке багровела запёкшаяся кровь, а на столбах покачивались тела с высунутыми языками. Некоторых повесили прямо в исподнем, вероятно, вытащив из спален. И теперь всех без разбора и дворян, и простолюдин клевали вороны, уже отяжелевшие от сожранного человеческого мяса. Они лениво поглядывали на автомобиль и с большой неохотой уступали ему дорогу. Казаки же и вовсе остановили нас. Мы их повстречали на одной из улиц. Нам приказали возвращаться домой, а я сказал, что там нынче пепелище, и теперь мы едем в особняк моего отца — графа Врангеля. Казаки тут же отпустили нас, что дало мне возможность добраться-таки до многоквартирного дома Сафронова.
Глава 27
Около парадной стоял длинный тёмный лимузин с плавными линиями кузова. Он был похож на гроб на колёсиках, за рулём которого сидел усатый шофер в фуражке и кожаных перчатках. Шофер нетерпеливо поглядывал на помятого с похмелья Сафронова, а тот стоял на тротуаре и что-то активно рассказывал лысому худощавому старику в цилиндре и старомодном чёрном сюртуке с поднятым воротником и серебряными пуговицами.
Но стоило Анатолю Ивановичу увидеть нашу остановившуюся машину, как он облегчённо всплеснул руками и выдохнул:
— А вот и они, ваше сиятельство!
Граф равнодушно посмотрел на нас практически бесцветными глазами, напоминающими два бледно-бледно-серых озера. Его зенки поселились по бокам от нависшего над губами ястребиного носа. Щёки графа в силу возраста и худобы ввалились внутрь, бледная кожа натянулась на скулах, а на остром подбородке болтался жалкий клинышек седых волос. Он походил на восставшего мертвеца, опирающегося на тросточку.
— Моё почтение, ваше сиятельство, — проговорил я, выбравшись из автомобиля. — Моё имя Никита Алексеевич Шипицин, а моя спутница — это несравненная Елизавета Васильевна Романова.
— Для меня честь познакомиться с вами, сударь, — обворожительно улыбнулась девушка и протянула графу ручку, дабы тот облобызал её своими сухими серыми губами.
Однако старик проигнорировал её лапку и, кивнув на побитую восставшими машину, выхолощенным голосом спросил:
— Ваш автомобиль не рассыплется по дороге? До Чернолесья несколько часов пути.
— Не рассыплется, будьте покойны, — попытался дружелюбно произнести я, хотя игнор Чернова меня слегка разозлил.
Романова же всё с той же обворожительной улыбкой поиграла пальцами вытянутой руки, словно проверяла как играет солнечный свет на её кольце, а затем без всякого смущения опустила лапку.
— Всё будет замечательно, ваше сиятельство, — поддакнул мне отчаянно потеющий Сафронов, давящий лебезящую улыбку. — Сударь Шипицин и особенно сударыня Романова вполне способны помочь вам выяснить смысл тех самый странных символов.
— Будем надеяться, — проговорил старик и уселся на заднее сиденье лимузина.
Сафронов сделал шаг ко мне и тихонько протараторил:
— Никита, голубчик, вы успели в последний момент. Я уж не знал, каким ещё рассказом развлечь его сиятельство.
— Ну, значит, нам будто сама судьба напророчила избежать опоздания, — громко проговорил я и добавил, глянув на графа, который не закрыл дверь авто: — А вы верите в пророчества, ваше сиятельство?
— Глупо не верить в то, что доказано и существует. Однако пророчества редко бывают верными и ещё реже их правильно трактуют даже сами пророки. Всего одно неверно сказанное слово, способно напрочь изменить суть пророчества, — развёрнуто ответил Чернов, посмотрел на Анатоля и кивнул на сиденье рядом с собой.
Сафронов тотчас влез в автомобиль, после чего тот заревел мотором. Мы с Романовой быстро забрались в наш неказистый транспорт и поехали за машиной графа.
— Не больно-то он воспитанный человек, — хмуро выдал я, видя через заднее стекло очертания головы Чернова.
— Граф весьма странный человек, — вздохнула Елизавета. — Он будто живёт в другом мире. Обрати внимание, Никита, Чернов даже не взял с собой охрану. А его шофер — всего лишь простолюдин, не обладающий магическим даром.
— Угу, — угукнул я и покосился на троицу наших охранников, теснящихся на заднем сиденье.
Надеюсь, им больше не придётся лить кровь. Восставшие вроде бы действительно успокоились. Улицы были пустынными, хотя трупов на них хватало, да и других последствий бунта тоже. Так нам довелось наткнуться на дом с фасадом, украшенным следами пожаров, бушевавших в квартирах. Жильцы толпились около него, рыдали и вытаскивали из дома то, что уцелело. А около них внимательно зыркала по сторонам троица полицейских. На машину графа они тоже посмотрели и тут же согнулись в поклонах, а по нам мазнули быстрыми взглядами, но хорошо хоть не остановили.
Вскоре мы покинули территорию Петрограда и поехали по просёлочной дороге, стиснутой полями, а спустя пару часов поля сменил болезненный и хилый лес. Чёрные стволы украшали уродливые наросты, тут и там висели бороды седого мха, а лишённые листьев ветки тянулись к небу, будто высохшие руки мертвеца, пытающегося выбраться из могилы.
— Чернолесье, — глухо проговорила Романова, прикрывая лицо шляпкой, дабы встречный ветер не так сильно донимал её. Лобового стекла ведь не было.
— О нём в народе столько легенд ходит, что не сосчитать, — подал голос Гришка. — И одна жутчее другой.
— Жутче, — поправил Демьян.
— Жутчее, — нахмурился крепыш и упрямо засопел.
Я не стал вмешиваться, дабы не ставить в неловкое положение своего менее грамотного, чем Демьян слугу. Романова и вовсе пропустила мимо ушей их короткий диалог. Девушка задумчиво хмурила лоб, явно прикидывая, как дальше выстраивать отношения с Черновым. А его машина между тем стала прижиматься к обочине и остановилась.
Старик без помощи Сафронова покинул автомобиль. А сам Анатоль Иванович выбрался на свет божий с пухлым кожаным портфелем в руках. Мы с девушкой тоже покинули машину, после чего я, поколебавшись, приказал кучеру, крепышу и Демьяну оставаться в автомобиле, раз графский водитель не показался из их тачки.
— За мной, господа и дамы, — произнёс Чернов и с равнодушным лицом двинулся по чавкающей под ногами грязи вглубь леса.
Романова первую пару десятков шагов пыталась ступать по опавшим листьям, дабы поменьше запачкать обувь, но потом махнула рукой на это безнадёжное дело
