чем ты говоришь, Фрэнк? — спокойный голос Кови резко контрастировал с яростью, бушевавшей в моих венах.
Я сжал коренные зубы, чтобы молчать.
Фрэнк не сказал бы мне ни слова. Может быть, если повезет, он забудет, что я стою здесь, потому что все, что имело значение — это Уинн.
— Девочки, — прошептал Фрэнк.
Мое сердце заколотилось. Девочки. Не было никаких сомнений, кого он имел в виду. В глубине души я точно знал, каких девушек он имеет в виду.
Лили Грин. Хармони Хардт.
Где, блядь, была моя Уинн?
— Фрэнк. — Кови вырвал свои руки из рук соседа. Затем быстрым движением, быстрее, чем должен двигаться мужчина в таком возрасте, он поднялся на ноги, увлекая за собой Фрэнка.
— Ах! — вскрикнул Фрэнк, когда Кови толкнул его на верстак для инструментов.
— Что. Блядь. Здесь. Происходит? — рявкнул Кови.
Фрэнк рухнул на плечо Кови, пытаясь обнять его.
Но Кови оттолкнул его и снова тряхнул. Инструменты на верстаке зазвенели.
— Говори. Сейчас же.
— Это зависимость. Это не моя вина. Мне нравится секс, и это все, что было. Я клянусь.
Я сглотнул.
— О чем он говорит, Кови?
Если бы Фрэнк изнасиловал Уинн…
Красный цвет покрыл мое зрение, и мне потребовалась каждая унция силы, чтобы стоять здесь и не двигаться.
— Кто? — спросил Кови. — Лили Грин?
Вина в глазах Фрэнка была достаточным ответом.
— Мы держали это в секрете. Они все были секретами. Мы встречались за городом в отеле. Развлекались. Вот и все. Секс. Они хотели его так же, как и я.
— Что ты с ними делал? — Слова с трудом пробивались сквозь стиснутые челюсти.
— Ничего. Я ничего не делал. — Глаза Фрэнка искали глаза Кови. — Ты должен мне поверить. Я ничего не делал. Я бы не причинил им вреда.
— Они мертвы, — прошипел Кови.
— Я знаю, что они мертвы! — Рев Фрэнка наполнил гараж, отражаясь от каждой поверхности.
— Скажи мне. — Кови снова тряс Фрэнка. — Скажи мне. Где Уинн?
— Ей не следовало задавать так много вопросов.
Это заявление заставило меня пролететь через всю комнату, вырвав Фрэнка из хватки Кови.
— Что ты с ней сделал?
— Ничего. — Он сглотнул, и в его глазах был настоящий страх. Потому что я убью этого ублюдка, и он это знал. — Я бы не причинил ей вреда.
— Тогда где она, блядь, находится? — прорычал я.
Вонь виски от его дыхания была настолько сильной, что он сорвался и разразился рыданиями. Когда я отпустил его, он рухнул на колени.
— Где Рейн? — спросил его Кови.
Фрэнк не ответил. Он уткнулся лицом в свои руки и заплакал.
Кови бросился к двери, ведущей в дом, и распахнул ее настежь.
— Рейн!
Ответа не последовало.
Он вернулся и осмотрел пустое пространство.
— Ее машины нет. Может, она ходит по магазинам. Давай позвоним ей. Может, она знает, куда он мог увезти Уинни.
Шум реки стал громче, когда Кови полез за телефоном.
Река. Мысленный образ Фрэнка, держащего голову Уинн под водой, взорвался в моей голове. Ее легкие наполняются водой. Ее безжизненное тело плывет вниз по течению. Я зажмурил глаза, желая прогнать эту картину.
Когда я открыл их, они упали на сейф в углу. Может быть, Фрэнк достал пистолет. Может быть, он прижал ствол к ее голове. У меня забурчало в животе.
— Я сказал ей не делать этого в этот раз, — бормотание Фрэнка прорвалось сквозь мой мозг.
— Что?
— Я сказал ей, что не в этот раз. Что все было по-другому. Но Уинни знала. Она слишком умна. Она всегда была слишком умной.
— Подожди. — Я поднял руку. — Кому ты сказал не делать этого?
Его шепот был едва слышен.
— Рейн.
22. УИНСЛОУ
Из-за кровавого следа, покрывавшего половину моего лица, открыть оба глаза было практически невозможно. Со связанными за спиной руками не было возможности вытереть веки. Каждое моргание было липким. Каждый вздох был напряженным. Каждый шаг был мучительным.
— Рейн…
— Шшш. — Она ткнула ножом в рану на моей голове. Металлический наконечник едва соприкоснулся с моей плотью, но даже этого было достаточно, чтобы отправить меня в темноту снова.
Треск моих коленей о камни отдавался в моих костях, как вибрация колокола, но вместо прекрасного звона это была агония. Настоящая агония.
Моя голова ужасающе закружилась, как крутящаяся верхушка за мгновение до того, как рухнуть. Чернота щекотала края моего сознания, но я отогнала ее, заставляя себя вдохнуть воздух в легкие. Дышать.
На физкультуре или карате из меня бесчисленное количество раз выбивали дух. Я напрягала мышцы и зарабатывала тысячи синяков. Но это было мое первое сотрясение мозга. Каждое движение было вялым, и все, чего я хотела — это заснуть. Хотя бы на минуту.
Я наклонилась вперед, земля манила, и повернулась так, что при падении я ударилась плечом, а не лицом. Неправильный ход. Как только я упала, боль пронзила мою руку. Либо у меня было вывихнуто плечо, либо сломана кость.
Когда я была без сознания, Рейн что-то сделала с моей рукой. Возможно, когда они с Фрэнком грузили меня в Jeep, она уронила меня. Может быть, она топталась по мне или снова использовала молоток для мяса. Что-то определенно было не так, потому что мои мышцы не хотели работать правильно, и любая сила в моей левой руке исчезла, украденная болью.
Но прежде, чем я успела закрыть глаза и поддаться темноте, нож Рейн вернулся, кончиком вонзившись в гладкую кожу на моей шее.
Боль пробилась сквозь дымку.
— Вставай. — Она схватила меня за локоть и заставила подняться на ноги.
Я проглотила желание блевануть, пока стояла.
— Пожалуйста.
— Шшш. — Она толкнула меня вверх по тропе. — Иди.
Нога за ногой, я не торопилась. На каждый шаг я делала два вдоха.
Думай, Уинн. Мой мозг не хотел думать. Мой мозг хотел спать. Просыпайся. Борись.
— Зачем ты это делаешь?
— Хватит болтать.
— Рейн, пожалуйста.
Она поднесла нож к моей голове, к тому месту, где кровь была гуще всего.
— Тихо.
Я зажала рот и кивнула, делая еще один шаг.
Вверх и вверх по хребту Индиго.
До самого конца.
Неужели Лили Грин умерла именно так? Вынужденная совершить этот жалкий подъем? Неужели Хармони Хардт тоже шла этим путем? А что насчет остальных?
Это не было самоубийством. Я была права. Все это время мои инстинкты подталкивали меня к этому выводу. Но эти же инстинкты меня и подвели. Они подвели меня за то, что я не заподозрила Фрэнка. За то, что не увидела монстров, которые жили по соседству.
Теперь было слишком поздно.
