по которому нас лишили силы. Око — ключ к ее возвращению.
— Но это не все? — с прищуром посмотрела я на богиню.
— Было бы очень просто, — рассмеялась она. — Никто не знает, как именно должен проходить ритуал по возвращению силы. Кроме, конечно, самого Морти. И… твоего далекого родственника.
— Александр.
— Да, именно. Я могу только предполагать, что он отдал этому параноику в обмен на твою жизнь.
— И что же это? По твоему предположению.
— Скорее всего это описание самого процесса. И старый божок где-то его спрятал.
— Почему не уничтожил? Ведь это было бы логичным — удивилась я.
— Думаю, что он не смог. Или не захотел. Или… не знаю. Но я уверена, что он цел.
— И где его искать?
— Предположу, что не в этом мире.
Отлично. Мысли крутились в голове с бешеной скоростью. И казалось, что вот сейчас я ухвачу самое главное, но что-то постоянно от меня ускользало.
— Как эта вещь выглядит? Или это ты тоже не знаешь?
— Варианта у меня два. Либо это небольшой свиток, либо что-то маленькое, типа шкатулки. На ней точно должны быть древние письмена, которые защищают бумагу от разрушения.
Что ж. Легче особо не стало. А если учесть, что Морти мог спрятать эту вещицу в любом из миров, то поиски становятся почти невозможными.
— Спасибо за рассказ. Но я не знаю с чего начать поиски, но буду думать над этим.
Ирен загадочно улыбнулась.
— Я уверена, что ты поймешь, что делать дальше.
— Я пришла за оком. Оно здесь?
— Здесь. От его силы запитана пустыня.
— Я могу его забрать? — с опаской посмотрела на женщину, ожидая запрета или гнева. И тогда я просто не знаю, что делать. Получится так, что все было бессмысленно.
— Можешь. Но, когда пески схлынут, скажи драконам, чтоб восстановили мой храм. Это мое условие.
Вроде даже вполне выполнимое условие. Мне оставалось лишь кивнуть в знак согласия.
— Войди еще раз в ту же дверь уже вместе со своими спутниками, — от богини оставался лишь силуэт в воздухе.
— А Лин? — прокричала я, вспомнив нашего разведчика. — Он жив?
— Лин останется со мной, — прозвучал жесткий голос. — Возможно, когда-нибудь я его верну.
Как же его семья? Неужели она держит его против воли? Но и сделать я точно ничего не могла. Нужно возвращаться.
Все в том же белом мареве, я отчетливо видела дверь за своей спиной, которая вывела меня к напряженным спутникам. Николас был явно на взводе, но стоила мне появиться в поле зрения, как черты его лица разгладились. Он подхватил меня на руки и прижал к своей груди.
— Раздавишь, — прохрипела я. — Меня не было то всего пять минут. С чего такая паника?
— Пять минут? — удивилась Наяда. — Девочка, мы ждем уже пару часов. Точно не меньше.
Ого! Тогда понятно от чего все такие дерганные.
— Пойдемте. Мы уже близко, — отстранившись от Николаса, я взяла его за руку и толкнула дверь, из которой только что вышла.
Совсем небольшая круглая комната встретила нас полумраком. При взгляде на потолок стало понятно, что это та самая купольная крыша, часть которой была видна из-под слоя песка. Через нее в комнату проникали незначительные солнечные лучи. Основной же свет давал оранжевый камень размером с горошину, лежащий на подушке на каменном постаменте в центре помещения. Действительно огненное око.
Брать его в руки было страшно, но выбора особо у нас не было. Николас попытался удержать меня:
— Лика, давай я возьму. Это может быть опасно.
— Нет, Николас, — посмотрела я ему в глаза и улыбнулась. — Со мной все будет хорошо.
Мягко освободив свою руку из такой теплой и надежной руки своего мужчины, я одна подошла к постаменту и медленно протянула руку к камню. Не было ни жара, который я ожидала, ни чувства опасности. Волчица внутри была спокойно, и, не ощущая тревоги от нее, я коснулась ока.
Мир закрутился, замерцал разноцветными бликами, а в груди разрастался вихрь эмоций и чувств, которые было сложно описать. Я словно становилась цельной, и только сейчас пришло понимание, что до сего момента у меня не было одной из частиц моей души. Казалось, сейчас я могу свернуть горы! Мне подвластно все! Само время и вся вселенная! Это чувство безграничной силы позволяло вдохнуть полной грудью.
Какое-то время спустя эйфория, захватившая меня, стала сходить на нет, и на ее место пришла слабость. Ноги подкосились, и я почувствовала, как надежные руки Николаса подхватывают меня.
— Лика! Лика! — долетал до моего сознания его встревоженный голос.
С трудом разлепив глаза, я утонула в омуте нереально голубых глаз своего волка.
— Ну и напугала же ты меня. Снова, — выдохнул он.
Рамис тоже опустился на колени около меня.
— Анжелика, посмотри на меня, — попросил он, а я подчинилась. — Как ты себя чувствуешь? Ты знаешь, что только что произошло?
Во рту пересохло, и говорить что-либо я не могла, горло саднило, поэтому лишь отрицательно помотала головой, хотя догадки у меня были.
— Ты только что прошла инициацию, и в тебе пробудилась сила. Стихийная. Какая по природе скажу позже, когда вернемся домой. Но это удивительно!
Перед глазами возникла фляжка с водой, которую я приняла с большой благодарностью к протянувшему ее Мартину. Но стоило сделать глоток, как все внутри обожгло словно огнем, и я стала хватать воздух ртом.
— Прости, не та фляжка, — быстро проговорил этот лис и сунул мне в руки новую флягу.
Теперь это точно была вода, которая потушила бушующий внутри пожар и вернула мне способность говорить.
— Мартин, ты в своем уме, — отчитывал в то время друга Николас.
— Ну ошибся. Да и ей это только на пользу пошло. Смотри какой здоровый румянец сразу появился.
Румянец? Да я вся словно горела. Нужно попробовать встать. Не с первой попытки и с промежуточным положением сидя, но мне все же это удалось.
— Давайте убираться отсюда, — предложила я.
Николас сразу подхватил меня на руки и направился тем же путем, что мы сюда пришли. Но дверь не поддалась.
— Не эта дверь, Николас. Нам туда, — махнула Наяда рукой куда-то в сторону.
Действительно, там была еще одна дверь, снизу которой пробивался свет. Верховная ведьма открыла ее, и помещение затопили солнечные лучи. Мы все так же вместе, опасаясь оказаться в очередной непонятной комнате и потеряться, ступили за порог и оказались на свежем воздухе.
Песок немного отступил и, выйдя через дверь, мы наблюдали не просто маленький кусочек крыши, торчащей над поверхностью пустыни, а гораздо ниже нее. Теперь уже верхняя точка храма возвышалась
