больше нельзя.
Точно так же они поступили с моими родителями. И сестрой.
– Джордж хотел разделаться даже с Тристой. – Милли покачала головой. – И с Дьюи. Со своими родными братом и сестрой.
– Они единственные путешественники во времени, кто на нашей стороне, – напомнил Роджер. – Если бы Джеймисон их не нашел, возможно, они бы уже погибли и тогда бы мы остались совсем одни.
– Если бы Джордж хотел с ними разделаться, их бы уже не было в живых, – пробормотал я.
Колетт изогнула бровь:
– Он вырубил их, а потом поджег Большой шатер. Вряд ли он настолько сентиментален.
Тем не менее они оба были живы.
– Джордж Хронос мог приказать Розе застрелить их, но вместо этого велел обязательно сохранить им жизнь. Это его предупреждение нам. Вот почему он оставил возле часов Тристы ту записку.
«Мы всегда побеждаем». Те же самые слова он произнес, когда заехал мне в лицо кулаком.
– За что они так с нами? – жалобно произнесла Милли. – Не мы же избираемся в мэры.
– Какая разница? – Колетт не сводила глаз с Тристы, безуспешно пытаясь убрать с ее лица тугие завитки волос. – Публично поддержать Дьюи – все равно что совершить государственный переворот. И теперь они нам за это мстят.
– Хроносы когда-нибудь оставят нас в покое? – тихо проговорила Милли. – Неужели им все мало?
Роджер подкинул в воздух свой мешочек с драгоценными камнями:
– А давайте спросим нашу храбрую подружку. Пора бы ее уже разбудить.
Я обернулся к нему:
– Ты что, можешь привести ее в чувство?
Он напустил на себя обиженный вид:
– Джеймисон, не притворяйся, будто веришь во всю эту чушь: якобы Лакс – самая могущественная из Ревеллей. Мне надо только отыскать камушек, который когда-то вручила мне наша дражайшая Триста, и я зачарую ее так, что она проснется как новенькая.
Колетт выпрямилась:
– А если она еще не готова просыпаться?
– Подождать, пока ты поправишь прическу? – поддразнил он.
– Мой выпрямитель для волос сгорел в пожаре, – буркнула Колетт, поглаживая Тристу по руке. – А если ты сделаешь ей только хуже?
– Тогда мы приведем старину Дьюи, и он исправит мою ошибку.
Дьюи умел буквально воскрешать мертвых. Лакс, потерявшая так много близких, не могла пройти мимо такого таланта.
Свадьба – не единственный выход. Должен найтись какой-то другой способ защитить Ревеллей.
– Буду искать камушек. – Роджер стал копаться в своем потертом кожаном мешочке.
Милли оглянулась через плечо:
– Неужели до сих пор хранишь свою заначку для мести?
– Это заначка не для мести, а на всякий случай. Конечно храню.
– И Триста добровольно дала тебе камушек? – удивилась Колетт.
Улыбка Роджера стала еще самодовольнее:
– А тебе, как вижу, до сих пор его не вручила.
– Я и не просила.
Милли притянула к себе ладонь Роджера и внимательно рассмотрела камушки:
– А мой камень у тебя есть?
– У меня тут гостинцы от каждой из вас. Вот этот от Тристы. Нужна лишь щепотка магии, чтобы воззвать к нему. – Роджер покосился на меня, и его улыбка ожесточилась. – Была не была.
Он сжал в руке черный опал и закрыл глаза.
Ничего не произошло, только между его пальцами стала просачиваться блестящая пыль. Магия взимала свою плату.
– Не получается! – В стальном голосе Колетт сквозила паника. – Почему камень не работает?
Мерцающая черная пыль посыпалась на пол. Но Роджер упрямо не открывал глаз.
Триста должна поправиться. Лишь к концу второго года наших странствий она стала полностью доверять нам. Я не мог представить себе жизни без нее.
Сверкающая кучка черного песка на полу становилась все выше.
– Черт возьми. – Роджер, нахмурив лоб, все глубже погружался в свою магию. Опал постепенно таял.
Вдруг Триста подскочила и, схватившись за грудь, судорожно задышала.
Я взял ее за плечи, опуская на подушки. Ее бил сухой мучительный кашель. Колетт помчалась за водой. Может быть, напрасно Роджер вернул ее к жизни так рано.
– Джеймисон! – прохрипела Триста.
Я схватил ее холодную руку:
– Триста, я здесь. Мы оба здесь.
Роджер взял ее за другую ладонь:
– Рядом с тобой.
Глаза ее лихорадочно метались по моему лицу. Она опять попыталась заговорить, но зашлась в кашле. Колетт дала ей стакан воды, и Триста жадными глотками осушила его.
– Роза Эффижен, – выдавила она. – Пожар…
– Мы знаем. – Лицо Роджера исказилось от горя, но голос звучал тихо, успокаивающе. – Доктор Страттори сказала, что тебя так просто не убить. Ты у нас крепкая. Пусть твои родичи в следующий раз стараются получше.
Она опять закашлялась, хватая воздух ртом, и мы приподняли ее, помогая сесть. Вода, кажется, шла ей на пользу, но, даже припав к стакану, она не сводила глаз с меня.
– Может, позвать доктора Страттори? – предложил я.
Она покачала головой, широко распахнув глаза, полные паники.
Я склонился ниже, чтобы ей не приходилось напрягать голос.
– Ты чего?
– Их целью была не я, – проскрежетала она.
– Знаю. Дьюи…
– И не Дьюи, – прохрипела Триста. – И не Ревелли. – Она схватила меня за плечо и впилась в меня горящими от ужаса глазами. – А ты.
Глава 30
Лакс
– Чай заварен, как ты любишь? – спросил Дьюи.
Можно подумать, теплый напиток поможет мне забыть, что секунду назад он зарезал человека.
– Приятный запах, – ответила я ровным голосом.
Магия крови. Вот, значит, как я накладывала чары, не используя драгоценных камней. Если Дьюи тоже может применять кровную магию, то получается… Он может путешествовать во времени, не старея?
Но он же состарился. Об этом свидетельствовали его преждевременные морщины.
Дьюи подозрительно глядел на меня, как на зверька, загнанного в угол и готового бежать. Но явно хотел довериться мне. Во всех вычеркнутых линиях времени он желал, чтобы я добровольно выбрала его.
Ему важно было сделать меня своей королевой.
Осторожно отхлебнув теплый чай, я украдкой поверх чашки разглядывала Дьюи. После всего, о чем рассказала доктор Страттори, мне было страшно призывать его светонить, но, кажется, он был искренне потрясен моей реакцией на свою внезапную жестокость. Рассчитывал, что я пойму его мотивы.
Думай, Лакс. Мои родные научили меня множеству способов поднять человеку настроение. Развязать язык.
Я встала из-за стола, слегка одернув свой целомудренный пеньюар, чтобы пошире приоткрыть вырез. Дьюи застыл, не отрывая глаз от своего нетронутого чая. Я опустилась к нему на колени, положила руки на плечи и поцеловала. «Не тот, не тот, не тот», – твердил внутренний голос. Я велела ему замолчать.
– Дьюи, поговори со мной.
Он пристально посмотрел на меня:
– Тревор, Лакс сейчас использует свою магию?
Он знал. Знал, что мне не нужны драгоценные камни.
Дрожащим голосом Тревор ответил:
– Нет, сэр.
– А во время этого поцелуя пользовалась ей?
– Нет, сэр.
– Интересно. – Рука Дьюи скользнула по моей спине. – Знаешь, мы с тобой вели этот разговор уже много раз, и прежде ты меня не целовала.
О, как же мне хотелось соскочить с его колен. Сколько раз он переводил часы назад? Два? Десять? Больше? И что происходило в те разы, которых я не помнила?
Я нацепила на лицо маску полного спокойствия.
– Рада, что у меня еще есть чем удивить тебя.
– Должно быть, у тебя возникли вопросы. – Его большой палец чертил круги на моей пояснице.
– Да.
– Спрашивай.
Скрывая отвращение, я подалась навстречу его жадным рукам.
– Значит, ты умеешь то же самое, что и я?
– Да, дорогуша, мы с тобой похожи. – Его руки сжались теснее.
– Как?
Он медлил с ответом. Не доверял мне. А я не могла развеять его опасения с помощью своих чар.
Я закинула ногу, садясь верхом ему на колени. Положила ладони Дьюи на грудь, и его глаза распахнулись, а губы приоткрылись.
– Расскажи.
– По-моему, ты придаешь этому слишком большое значение. – Его руки легли мне на плечи. – Тебе удается расплачиваться за магию другой ценой. Я умею делать то же самое.
Меня охватил ужас, кровь мгновенно прилила к голове, и в глазах помутилось. Если ему было под силу путешествовать во времени не старея, то для него
