стоишь передо мной в целости и сохранности, — прохрипел я, стараясь вырваться из его медвежьей хватки, не причинив тому вреда.
— Печать разрушилась, — понизил он голос, буквально прошептав мне на ухо, чтобы Валерия, стоявшая неподалеку, не услышала то, что он говорит — Это было больно и неожиданно. Думал, что ты умер, и теперь заклятие тащит меня за тобой. Целую минуту мое сердце не билось, но сознание меня не покидало. Я лежал на полу, корчась от нестерпимой боли, даже на помощь позвать не мог. Мне оставалось только смотреть в потолок, где я разглядел даже самую мелкую деталь, проявившейся печати, вспыхнувшую фиолетовым огнем. Но потом она начала разрушаться, исчезая вместе с парализовавшей меня болью. Я думал, что это ты снял печать перед тем, как исчезнуть, — быстро протараторил он мне на ухо.
— Нет, не я. И ты не свалил после этого? Может, отпустишь уже? -прошипел я
— И бросил бы тем самым своего брата, не высказав все, что я о нем думаю? Подобную ошибку я больше не допущу, — улыбнулся он.
— Мальчики, мне стоит начинать ревновать? — с ехидством поинтересовалась Лера, подходя ближе. Петр с какой-то неохотой отстранился, осматривая меня с ног до головы. Готов был поклясться, что в его взгляде увидел облегчение и даже не прикрытую радость тому, что я был жив и находился сейчас перед ним. Ну, может, так оно будет лучше. Посмотрим, как будет себя вести без связывающего нас поводка.
— Что, я не могу порадовать встречи со своим лучшим другом? — усмехнулся брат, делая шаг назад и поворачиваясь к Лере. Та только улыбнулась, покачав головой. — Ну ты и изменился, конечно. Заматерел так, как будто безостановочно тренировался лет пять, не меньше, — покачал головой Петр, садясь на стул за длинным столом. До меня наконец дошло, когда именно разрушилась печать, связывающая наши души. Когда мы влетели в пещеру Тины. Я тогда подумал, что оборвалась связь со Шмелевым, но, скорее всего, это была как раз сильнейшая печать, с легкостью распавшаяся под влиянием энергии десятого уровня. А ведь я ни разу не соврал Петру, когда говорил, что печать можно будет разрушить только через несколько лет, просто не везде, как оказалось, годы бегут с одинаковой скоростью. — Расскажешь, что с тобой произошло, и где тебя столько времени носило, пока мы держали на плаву все твое баронство и даже преуспели в делах, на которые ты на меня оставил? — полюбопытствовал брат, став предельно серьезным буквально за одно мгновение.
— Нет, не могу, — покачал я головой, присаживаясь во главе стола. Лера встала рядом со мной, положив руку мне на плечо, не сводя с меня пристального взгляда. — Ну раз мы все здесь, и меня вряд ли оставят в ближайшее время в покое, то рассказывайте, что произошло за время моего отсутствия, чтобы знать, что делать дальше, и явление подобных Болиглавских не стало больше неприятным сюрпризом.
Через час подробного описания всех проблем и трудностей, свалившихся на Валерию и поддерживающих ее людей, у меня начала болеть голова от переизбытка информации, но общую картину я все-таки сложил.
Когда Шмелев вместе с Совинским смогли всех вытащить из аукционного дома Иглобрюхова и раздался взрыв, который чуть ли не разрушил весь нулевой уровень вместе с домом, меня несколько дней ждали и раскапывали завалы, в надежде отыскать мое практически бездыханное тело. Артефакт Валерии, который бы непременно слетел с ее шеи, после моей смерти, давал мотивацию продолжать поиски, пока к ней во сне не явился Манул, рассказав, что меня в ближайшее время не будет, и чтобы они справлялись сами без моей помощи.
Прознавшие о моей возможной смерти недруги в лице Ужинцевых, которых, на удивление, только пожурили на приеме у императора за былые прегрешения, решили организовать очередной набег на мои земли, силой отобрав форт и шахту. Только они не учли одного момента: в шахте, как и в поселении, представителей имперской службы было больше, чем жителей, поэтому они крайне удивились вооруженному конфликту во главе с наследным сыном Ужинцева, который мешал бы им работать внутри шахты. Когда конфликт был улажен, а семейство Ужинцевых потеряло еще парочку своих членов, терпение Тигрова и имперской службы лопнуло. Род Ужинцевых указом императора Кречета лишился титула, большей части земель и предприятий, в настоящее время являясь обычными, хоть и обеспеченными землевладельцами.
Земли рода сначала начали продавать за бесценок. Тогда Валерия вместе с моим поверенным быстро подсуетились и оформили довольно выгодную сделку, получив кусок земли, втрое превышающий мое баронство, с тремя предприятиями и людьми, населяющие земли. Таким образом решился вопрос миграции, и большая часть бывших работников моего завода осталась на своих местах, теперь уже служа нам.
Тогда и начались проблемы, которые с каждым днем разрастались, как снежный ком. Князь Болиглавский, будучи владельцем большого куска земель где-то рядом с Москвой, решил расширить свое влияние и начал скупать оставшиеся земли Ужинцевах на торгах за большие деньги. Поэтому моим пришлось отступить и довольствоваться тем, что уже получили. Но князю полученных земель было мало, и он уже пару месяцев кружит вокруг Валерии, подзуживаемый Кондорами, которые затихарились и начали показывать головы только в последнее время. Сначала князь требовал продать новые земли, потом наглость переросла все мысленные пределы, и он начал претендовать на земли моего баронства, усиливая давление, привлекая юристов и связи. Как итог, разговор случившийся пару часов назад в библиотеке моего дома. Были и другие, но менее наглые и влиятельные, так что пока внимание на них акцентировать не стоило.
У Петра же в это время дела обстояли просто отлично. Изучив свойства хризолита в моей шахте, он полностью изменил подход к восстановлению предприятия. Шахта работает в полную силу, все добываемые минералы уходят исключительно на нужды баронства. На месте завода сейчас стоит отстроенная и уже запущенная огромная теплица, где он выращивает более двадцати видов растений с изнанки, попутно изучая их свойства. Там же находится лаборатория по производству каких-то хитрых эликсиров, которые уже начали продаваться на аукционах
