Себастьян, восторженно приподнявшись на локтях, негромко хохотнул, расплываясь в широкой улыбке.
— Я всегда знал, что она спасет нас… — пробормотал он и, задрав голову, громко окликнул, — Нейрган! Прекрати сходить с ума, взгляни, какой подарочек летит к тебе по воздуху!
Дракон, до сего мига и в самом деле целиком и полностью поглощенный собственным безумием, извергавший пламя и сыпавший почем зря снег, никем не останавливаемый и не окликаемый, затормозил на полувзмахе крыльев и изумленно оглянулся на голос друга. Заметив тигралицу, волокущую по воздуху отчаянно размахивающего руками и пытающегося вырваться дамнета, он восторженно зарычал и бросился к ним.
Васанта, по-прежнему крепко связанная скользкими змеиными телами, не могущая шевельнуться, но все видящая, испуганно распахнула глаза. Сердце ее сжалось от предчувствия беды.
— Отец!! — возглас девушки разорвал снежную бурю, достигая слуха, наверное, всех и каждого из присутствующих здесь, и Ноэль, в очередной раз убедившийся, что воспитанница не верна ему, что она на стороне врага, тяжело вздохнул, немного опуская голову. Душа его болела, душа ныла, однако, будучи человеком разумным, король понимал, что обжигающая правда всегда лучше нежной лжи.
Все замерло. Дамнеты, так спешившие на помощь «мастеру Вагранту», стояли, задрав головы и ошарашенно созерцали, как их идейный вдохновитель близится к своей гибели; воины Ноэля следовали их примеру, наблюдая происходящее с открытыми ртами.
Армандт, хмурясь, внимательно следил за приближением Нейргана, следил и очень явственно не одобрял плотоядные намерения не питающегося человечиной дракона.
— Не тронь его! — увидев, что ящер уже открыл огромную пасть, герцог возвысил голос, — Не смерть уготована ему, Нейрган, его ждет плен! А в моем замке в Лацерте довольно темных подвалов… — это мужчина проговорил уже тише, так, чтобы услышал только стоящий рядом король и, словно подтверждая свои слова, быстро улыбнулся ему.
Ноэль согласно опустил подбородок — сам он заключать Вагранта под стражу даже несколько опасался, не будучи уверен, что его люди сумеют выстоять против натиска силы дамнета, а вот в Вальдштерне был уверен. Стены его замка, полагал король, конечно должны быть много крепче, чем стены королевского дворца, а значит, больше подходят для заключения опасных преступников.
Кинел, успокоенный произошедшим, медленно выдохнул и, улыбаясь с нескрываемым облегчением, вновь повернулся к ошарашенному Гилдарту.
— Что скажешь, друг? Ты все еще надеешься одержать победу, все еще хочешь войны?
Дамнет медленно повел головой из стороны в сторону. Сил говорить что-то у него не было. Лорд, усмехаясь, предпочел продолжить свою речь, старательно убеждая собеседника в собственной правоте.
— Как видишь, даже тигралица выступила на нашей стороне — Даирнас поддерживает нас, сознавая, что дело наше право! Ты думаешь, одолев Вагранта, мы не справимся с вами? С вашей горсткой фанатиков и глупцов, одумайся же, Гилдарт!
— Прекрати призывать меня к благоразумию, — Гилдарт медленно опустил взгляд на собеседника и, сдвинув брови, решительно махнул рукой своей армии, — Сложить оружие! Мы не сдаемся, Кинел, — заметив торжество на лице Дэвера, дамнет поспешил объяснить свои действия, — Ни в коем случае не сдаемся, мы никогда не прогнемся перед королем! Дамнеты — вольные люди, мы хотим жить так, как того желаем, и это поражение…
— Это не поражение, друг мой, — король Даирнаса, вступая в беседу совершенно неожиданно, уверенным движением убрал меч в ножны и сделал несколько шагов навстречу явственно удивленному его поведением человеку, — Битвы не было, а войны не будет — здесь нет проигравших, мы все победили. Нет, это не поражение, друг Гилдарт… это примирение, — на губах Ноэля заиграла легкая улыбка, — Впервые в истории Даирнаса, я думаю, нам следует заключить мир с дамнетами. Я не собираюсь притеснять вас, не буду мешать вашей жизни, но и вы не мешайте простым людям. Мы враждовали много лет, но я прошу вас понять — я защищал свой народ…
— А мы защищали свою свободу, — Гилдарт слабо улыбнулся и сам решительно направился навстречу монарху, — Мы верили лжи, сообщаемой нам, верили в жестокость и несправедливость короля… теперь я вижу, как мы заблуждались. Мы не хотим обижать простых людей, о, король! Мы лишь хотим жить наравне с ними, чтобы нас не притесняли и не чурались, как прокаженных, мы хотим лишь быть такими же людьми…
Ноэль уверенно протянул подошедшему дамнету руку. Лицо его светилось — впервые, впервые за, казалось, все время существования Даирнаса они заключали мир, они приходили к согласию и пониманию, и осознание этого грело королевское сердце.
— Я не притеснитель, Гилдарт, и не тиран, — говорил он мягко и, видя, что слова доходят до собеседника, в душе своей радовался, как дитя, — Я не стану подвергать вас гонениям, если вы сумеет спокойно жить рядом с простыми людьми, я издам приказ, воспрещающий подвергать вас остракизму! Вы будете жить в покое и мире, все мы будем! Даирнас давно жаждет мира, друг мой… давай же дадим его ему.
Дамнет, не находя слов, широко улыбнулся и крепко, сердечно пожал руку короля, скрепляя их договор этим рукопожатием.
Тучи, такие густые, такие грозные, внезапно расступились. Тонкий луч солнца пронизал их и, упав прямо на скрепленные руки двух правителей, ярко высветил их, словно подтверждая мирный договор.
Кто-то из дамнетов, неловко оглянувшись на своих товарищей, воздел руку в приветственном жесте.
— Ура королю! — голос его прозвучал робко, хотя и был громок, однако, сородичи мигом подхватили этот клич. Громогласное «ура» потрясло гору, казалось, до основания и, не успело оно затихнуть, как зазвучало новое — ответный клич воинов Ноэля.
Вагрант, по-прежнему болтающийся в зубах Тиги, опасливо косящийся на охраняющего его дракона, зашипел от ярости и гневно плюнул вниз. Его дочь, всецело поддерживающая отца, с проклятиями пыталась высвободиться из змеиных пут.
Лорд Кинел, приблизившись к давно поднявшемуся Себастьяну, приобнял его за плечи и, широко улыбаясь, хлопнул по груди.
— Вот ты и спас Даирнас, спаситель. Взгляни — тени расходятся, пропуская солнце. В королевстве наконец-то воцарился мир.
Молодой феникс поднял взгляд к небесам и безмолвно улыбнулся. Тучи, прежде казавшиеся нерушимыми, расползались во все стороны, истончаясь, светлея, обращаясь белоснежными облаками, и среди них, яркое и радостное, уже вовсю разливало свой свет солнце.
Люди — воины и дамнеты, забыв про оружие, перемешивались между собой, знакомясь, болтая, обнимаясь и радуясь, будто дети, каждому теплому лучу. Войны не хотел никто, ее боялись все и сейчас были безмерно счастливы, что властители все же одумались и, оставив свои игры, пришли к согласию.
Ноэль, обняв Гилдарта за плечи, знакомил его с Армандтом, как со своим старым другом — знакомством с герцогом Вальдштерном король гордился. Феникс улыбался с равнодушной приветливостью и кивал в ответ на его слова.
