было двадцать один. Из них шестеро – одиночки. Они пока не образовали пару.
– Плетельщиц слишком мало, – хмуро буркнул Ивар.
– Общими силами нам удалось закрыть прореху, – кивнул Грей Лерио. – Однако остаточные эманации такой силы спустя три месяца – это плохо. Мы оповестим здешние власти об опасности нового прорыва и о необходимости воздержаться от магии любого вида без особой необходимости. Кроме того, – Лерр обвел нас всех суровым взглядом. – Вы разочаровали меня сегодня. Я предупредил говорить об изменениях в самочувствии. Но вы оказались слишком самонадеянными. Только Ивар доложил о недомогании, не побоявшись признаться в слабости. Это отличное качество для лучшего защитника – вовремя понять и предупредить остальных о надвигающейся опасности. С таким не страшно идти в бой или разведку. Остальные плохо слушали и не думали. Вам ясно?!
– Так точно! – вяло отозвались мы, наверняка раскаиваясь про себя. На положенный четкий громогласный ответ просто не осталось сил. Как идти дальше, я не представляла.
– А разве нельзя укрепить эту заплатку прямо сейчас нашими общими силами? Сделать дополнительное плетенье, закрепить поверху и доработать по краям, чтобы расширить защиту, убрать слабые места? – неуверенно задала вопрос Неонила.
– Нет, – спокойно ответил Лерио. – Напоминаю, проблемы с разрывами связаны с истощением и энергетическим состоянием всей защитной оболочки нашего мира. Там, где она, грубо говоря, наиболее разрежена, истощена или создается напряжение по различным причинам, рвется оболочка мира. Заплаты плетельщиц – как швы на ранах; сначала сшивают место травмы, затем дают телу самому восстановиться. Нарастить новую кожу, мышцы. Дошивать рану, когда процесс восстановления запущен и что-то пошло не так – значит вызвать, в лучшем случае, нарыв, в худшем – плетение разорвется и будет новый, еще худший, прорыв. Тем более я недавно предупредил, что магией пользоваться опасно, – повторил Лерио и уточнил у Неонилы: – Вы задались вопросом почему?
– Потому что в этом месте у мира и так ослаблен энергетический фон? – вопросом на вопрос ответила она.
– Все верно. Если начнете укреплять и расширять старые заплаты, новые высосут из них магию, а дополнительно и окружающее пространство иссушите энергетически. А дальше позавидуете мертвым… – уже мрачно, но очень весомо предупредил лерр Лерио. – Теперь, надеюсь, всем понятно, почему ни при каких обстоятельствах нельзя трогать старые заплатки?
– Так точно! – глухо ответили все плетельщицы.
– А теперь я научу вас тому, чему еще не учили в академии, – продолжил лерр Лерио более легким тоном. – Как это не противоречиво после сказанного ранее, мы можем и обязаны зачерпнуть часть магии из этого места. Здесь ее много, но не той энергии, которой питается наш мир, не его собственной, а остаточной с той стороны. Таким образом мы не только улучшим собственное состояние, но еще и зачистим Вилай ду сону от чужеродной энергии, чтобы она не диссонировала с естественным фоном Аарона. Берите сколько сможете, всем хватит. Но предупреждаю, после будет штормить. Эта энергия – смесь нашей магии и чужеродной, от нее вы не мутируете. Зато без потерь доберетесь к следующей точке, до привала. Я покажу на себе. Следите внимательно.
Меня штормило, как выразился куратор, до конца этого нескончаемого дня. Энергия чужого мира усваивалась нехотя, с неприятными ощущениями. Неонила и вовсе упала в обморок, пришлось Лерио нести ее на руках. Эран был бледен и едва переставлял ноги. А Оллер, напротив, выглядел так, словно отлично отдохнул и готов к новым свершениям. Вот вам и измененный…
Я подметила, что некоторые кадеты поглядывали на него с завистью. Еще бы, здесь и сейчас вряд ли кто отказался бы от настолько полезных изменений, а ведь в академии, помнится, все морды воротили.
К вечеру, когда мы наконец добрались до обычной сырой земли, все дружно выдохнули и счастливо упали, едва не целуя ее, родимую. Тогда я в очередной раз поняла, насколько люблю наш мир, и как не хочу, чтобы он страдал и рвался от порталов.
На следующий день мы вышли к большому поселению. Кураторы отобрали четверых крепких парней и Оллера в том числе, чтобы сходить туда за провиантом, пополнить наши запасы. Отряд остался под командованием лерра Дивита, а Лерио ушел с парнями. Сегодня, наконец-то выспавшись, я решила начать воплощать в жизнь задумку по романтизации отношений с Эраном.
– Нам нужно прогуляться, – сказала ему, как обычно, застав его за чтением книги.
Кто бы еще мог взять в долгий изнурительный поход две толстые, тяжеленные книги?! Особенно том по истории средневековья Аарона?..
– Я хочу провести время с пользой, – Эран посмотрел на меня с прищуром. – Пока есть возможность…
– Мы пара? – напомнила я.
– Да, – последовал уверенный ответ.
– Тогда пойдем.
И взяла курс на пшеничные поля. В насыщенно-голубой дали виднелись широкополые шляпы местных жителей на фоне симпатичных белых домиков под черепичными крышами, садов и огородов. Так мило и покойно, как в жаркий, ленивый, летний день в Кинсборо. Палило южное солнце, горячий ветер перебирал мои отросшие до плеч волосы, обдувал загоревшее лицо, разносил жужжание и стрекот насекомых. На душе было спокойно и благостно, черная долина осталась позади. И именно теперь ужасно хотелось любви. Такой, как у Оллера с Риной. Как у моего крылатого наваждения с Региной. Настоящей, светлой, дающей силы для жизни!
– Мы заработаем солнечный удар! – предупредил Эран, догнав меня и остановив за локоть. – Я бы предпочел вернуться в лагерь, Ника. Пропустим возвращение наших, останемся без обеда и…
– Поцелуй меня, – попросила я.
Честно говоря, думала придется краснеть и объяснять, зачем это нужно. Или хуже того – уговаривать. Но напарник удивил:
– Вот оно что.
Шагнув навстречу, встал совсем близко, склонился к моему лицу… И поцеловал. Губы к губам. Его язык у меня во рту. Руки на моем теле. Пятнадцать секунд. Я считала, закрыв глаза.
И ждала. Каждую из этих секунд я ждала взрыва эмоций, бури внутри. Да хотя бы этих… «бабочек в животе»! Хоть чего-нибудь, кроме разочарования и желания прекратить. Особенно не понравился чужой язык, касавшийся моих зубов, неба. Еще напугал нетерпеливый низкий стон, сорвавшийся с губ Эрана, едва он отстранился:
– Ника-а…
И его глаза, словно подернутые легким туманом. Наверное, от недосыпа. Интересно, я тоже выглядела странно?
– Так ты
