Демид.
Я лежу на чем-то мягком и удобном, скорее всего кровати. Чувствую, как Мадлена склоняется надо мной. Прислушивается к моему дыханию.
Изо всех сил стараюсь не выдать себя в надежде, что они будут разговаривать о чем-нибудь таком, о чем не говорили бы, зная, что я все слышу.
— Нууу, — медленно тянет Мадлена, — девочка потеряла много сил. Она ведь, похоже, не только вытащила, но и излечила тебя. Ни одной царапины, хотя одежда разодрана в клочья.
Мысленно вздыхаю от облегчения. Когда, пронзенная мечом мамы, я падала рядом с Демидом, я постаралась сделать так, чтобы моя рука упала на него. Значит, получилось!
И тут же новый шквал эмоций.
Мама. Убила меня. Или это была не она? Или не убивала, раз я лежу здесь и могу все слышать?
— Любишь ее, — задает следующий вопрос Мадлена. Даже не спрашивает, скорее утверждает.
Я навостряюсь, даже дыхание замирает.
— С каких пор тебя интересуют подобные вопросы? — отвечает Демид.
— И все же… девочке было бы приятно узнать, что ты ее любишь… Темный лорд и ведьмочка, кто бы мог подумать…
— И с каких пор ты волнуешься о ком-то, кроме своих людей.
— В отличие от тебя, девчонка знает, как нужно себя вести. И она заслуживает честности после того, что сделала.
— Конечно, я ее люблю, — говорит Демид через несколько секунд, показавшихся мне вечностью. Когда я решила уже, что не ответит.
Но он отвечает, да так, что по моему организму сразу же разливается мягкое струящееся тепло.
— Даже в те моменты, когда мне хочется ее убить. Если она не придет в себя в ближайшее время, ты проведешь ритуал.
— Демид, послушай…
— Я сказал, проведешь, — рявкает он.
— Как скажете, Темный лорд. Стоит ли вам напомнить, что после этого ритуала вы не сможете вернуться назад? Теперь уже окончательно. Без возврата. Не помогут ни амулет, чтобы прийти за вами, ни древняя магия ведьм, чтобы вернуться обратно.
— Не трудись, Мадлена, я все это знаю.
— Ты даже не представляешь, насколько древняя и насколько сложно нам с ее матерью было проводить ритуал, по закреплению ее образа в пространстве и наделения его силой. Силой вытащить вас двоих оттуда.
— Неважно.
— Очень благородно, что ты готов отдать за нее жизнь, но давай не будем торопиться. Сейчас я сделаю тебе успокаивающий настой из трав.
— К черту твои настои, лучше верни девочку…
Последнее он произносит совсем близко, и я понимаю, что пора приходить в себя. Вздыхаю чуть глубже и открываю глаза.
И сразу же тону в глубине его глаз.
Сейчас они светлые и похожи на бескрайнее, уходящее за линию горизонта, море. И тревожные. И внимательные. Немного настороженные.
— Все в порядке, — говорю я и поражаюсь тому, как тихо, словно бестелесно, звучит мой голос.
Демид наклоняется ко мне, я чувствую на своем лице его большие горячие ладони.
— Наконец.
В его голосе слышится облегчение.
Глаза начинают скользить по моему лицу.
— Ульяна, что ты чувствуешь?
— Слабость, — честно отвечаю я, — еще немного кружится голова. В остальном порядок.
— Ты… помнишь меня?
Его вопрос заставляет меня хорошенько задуматься. Конечно, я помню, но слишком велико искушение сделать вид, что нет. Особенно после того, как столько натерпелась от него в недавнем прошлом.
Демид принимает мое молчание за неуверенность.
— Ладно, забей на вопрос, — говорит он. — Ты цела, и это главное. Сможешь подняться?
— Я…
С удивлением понимаю, что не знаю. Пытаюсь, но не выходит. Похоже, что для этого я еще слишком слаба.
— Мне холодно, — говорю я, прислушавшись к своим ощущениям, — знобит.
— Мадлена, выйди, — командует Демид, все также не отрываясь от меня.
Мне даже глаза открытыми тяжело держать, и я на секунду их прикрываю. Слышу шаги, звук закрываемой двери, какое-то шуршание совсем рядом.
И вдруг.
— Демид, нет! — восклицаю я, когда понимаю, что именно он делает. И тут же распахиваю глаза.
— Значит, все же помнишь.
Обнаженный, по крайней мере до пояса, а может и ниже, он ложится рядом со мной. Нависает, придвигает меня к себе.
— Ты наглец, — сиплю я, когда его мощное тело накрывает всю меня, — я уже жалею о том, что пошла за тобой.
— Я тоже о многом жалею, но явно не об этом.
— Слезь с меня.
— Я тебя грею, — мурлычет он, утыкаясь в мое ухо, — но твоя одежда мешает. Предлагаю ее снять.
— Не смей!
Но его руки уже везде. Бесцеремонно стягивают с меня все, оставляя перед ним обнаженной. Тогда он снова накрывает меня собой, а сверху закидывает на нас еще и одеяло.
— Из всего, что я знаю, это лучший способ согреться, — говорит он и развратно целует меня в шею.
— Ты наглец, — выдыхаю я, — закрывая глаза и выгибаясь ему навстречу. Моя грудь трется о его стальные мышцы. Низом живота я ощущаю его возбуждение.
— У меня есть смягчающие обстоятельства. Я думал, что больше не увижу тебя.
— В какие-то моменты я думала также.
Удерживая свой вес на одной руке, другой он ведет до груди и начинает очень чувственно ее поглаживать. Сначала одно полушарие, потом другое.
Между ног стреляет разрядом.
— Демид, остановись. Я не собираюсь заниматься с тобой сексом прямо сейчас, я…
— Не рассчитывал, что ты станешь искать меня, — выдыхает он, продолжая ласкать.
Я стону.
Его ласки становятся еще откровеннее.
Он ведет руку ниже, разводит в стороны мои бедра.
— Демид…
— Хочу в тебя, Ульяна. Хочу трахать. Маниакальная потребность, ничего не сделать. Ты согреешься гораздо быстрее, если разрешишь мне в тебя войти.
Я сглатываю.
Столько времени безумно мечтала об этом. Не рассчитывала, что в таком месте, конечно, но… это же Демид. От него за версту несет бешеной сексуальностью, бьет наотмашь.
Демид хватает меня за подбородок и целует. Я впускаю его язык в рот и задыхаюсь. Задыхаюсь повторно, когда он, не прекращая поцелуя, ведет свою руку к промежности и входит в меня пальцами.
Из меня вырывается вскрик, и он тут же ловит его своим ртом.
— Сладкая маленькая смелая девочка, — выдыхает мне в губы.
Его пальцы выходят из меня и снова входят.
— Тебе стало теплее?
Мне не хватает чувства наполненности. Мне хочется, чтобы он меня трахнул. Хочется его в себя.
— Войди в меня, — шепчу я, и теряюсь в новом стоне, когда один из его пальцев начинает поглаживать мой изнывающий клитор, — пожалуйста, войди в меня… не хватает…
Головка его члена надавливает на мою промежность, а потом он входит, раздвигая стенки влагалища и, наконец, наполняет собой.
Я с криком выгибаюсь навстречу, становясь с ним одним целым. И чувствую,
