явно заботится обо мне, но всегда сторонится. Если я ему нравлюсь, почему мы не можем быть хотя бы друзьями, напарниками?.. Не понимаю.
На обеде меня снова встретила Озела и подкинула к моему рациону еще какие-то батончики и добавки. Я с трудом представляла, как смогу столько в себя впихнуть. От усталости просто не находилось сил жевать.
Друзья же с нетерпением ждали нашей встречи, и едва я села за их столик, закидали вопросами. Общение с ними стало настоящей отдушиной. На часик отвлечься от проблем и просто поболтать с друзьями – большое счастье!
– Ты же понимаешь, что мы тоже будем переводиться на курс к тебе? – вдруг выдал Неттинар.
– Да бросьте, это очень сложно! – попыталась я их отговорить.
Им вовсе не обязательно проходить все те же мучения, что и мне.
– Не сложнее, чем тебе! – хлопнула ладошкой по столу Элоши. – Мы поговорили, решили, что хотим. Кстати, не забудь, после пар идем к ректору на ковер!
– Да, помню. У меня сейчас еще индивидуальные занятия с Кульвером, – посетовала я.
Все сочувственно вздохнули.
Я же собралась с духом и пошла. Ну, что со мной может случиться, когда рядом Рейко?!
Глава 17
Индивидуальное занятие по истории проходило в аудитории на четвертом этаже. Кульвер сидел откинувшись на спинку, положив ноги на стол. Словно он тут ждет меня битый час и так устал, что задремал. А я пришла вовремя, не задержалась ни на минуточку! Раздраженно постучала по его столу.
– Добрый день, профессор! – громко поприветствовала я бывшего куратора.
Кульвер даже не повел бровью. Отношения с ним у меня сложились напряженные. Профессор в принципе не ладил со студентами, но после инцидента этот вис стал еще более строг ко мне и требователен. Спрашивал почти на каждом занятии, цеплялся к мелочам. А когда смекнул, что я готовлюсь ко всем парам, то начал с издевкой уточнять при любом удобном случае: «А что вы, Анисимова, думаете по этому поводу?» Его уроки стали для меня невыносимы.
Я опустилась за парту напротив него и достала свои принадлежности. Когда прозвенел звонок, Кульвер потянулся и открыл глаза, широко зевнул и произнес:
– Не сбежала? Жаль, жаль. Я так надеялся!..
Я улыбнулась, молчаливо посылая его. Сбежать? И дать повод этому тирану нажаловаться на меня?! Ни за что!
Профессор вытащил из кармана сложенный лист, развернул и начал рассказывать мне следующий материал по программе, потом внезапно остановился на полуслове и произнес:
– Слушай, девочка. Вот смотрю на тебя и понимаю: не сработаемся.
Я отложила ручку, прекратив записывать лекцию, и поглядела на этого спесивого болвана. А то сей факт был непонятен раньше?! Мне все стало ясно, когда он потянул свои железные лапищи ко мне, юной студентке, приняв за какую-то ночную бабочку. Но я же терпела и не жаловалась. Вслух, естественно, я этого не произнесла, боясь раздуть скандал, ждала, что он скажет дальше.
– Просто находясь рядом и вдыхая твой аромат, я больше, кроме как о постели с горячей цыпочкой, думать ни о чем не могу. И в роли той самой горячей цыпочки представляю тебя.
Я машинально подхватила учебник и прижала его к себе, защищаясь. Вот же идиот! Кто о таких постыдных вещах напрямую говорит своей студентке?!
– И если бы ты еще подсластила мне пилюлю…
Он многозначительно посмотрел на меня, облизнул губы и приоткрыл рот так, что я увидела красивые белоснежные клыки.
Одна его наглая ручонка потянулась ко мне. Я подскочила со стула и шарахнулась в сторону, одновременно ударив по этой наглой загребущей лапе.
– Профессор, напоминаю вам про субординацию! – выпалила я быстрее, чем мне того хотелось.
– Да к гланам ее, Анисимова?! Какая субординация, после того как ты уложила меня на лопатки и сбежала, оставив неудовлетворенным?! – наступая на меня, произнес Кульвер.
Он вел себя будто хищник, загоняющий свою жертву. Я вспыхнула. Все столы и стулья задрожали и начали подниматься. Я не жертва, и пусть только попробует ко мне сунуться! Мне вполне по силам дать ему отпор, так что он пожалеет.
– Профессор, у вас последний шанс вернуться к лекции! В противном случае я доложу на вас декану и ректору! – пригрозила я этому идиоту.
– Детка, ну, сама посмотри, я не могу быть твоим учителем. Наши отношения хуже некуда. Если бы я знал, что твои губки вместо проклятий потом, после занятия, будут сладко благодарить меня и исторгать порочные стоны, то… А так, пожалуй, пойду лучше смотаюсь в город к своей любовнице и избавлюсь от тяжести в штанах. А ты готовься, материалы у тебя есть. Просто придешь ко мне на экзамен, вытянешь билет и ответишь. Так и быть, минут пятнадцать я постараюсь потерпеть твое присутствие.
Кульвер развернулся и пружинящей походкой пошел прочь. А я стояла, хлопала глазами и пыталась понять, что сейчас произошло.
– Ах да… – Профессор замер у самой двери и добавил: – Можешь жаловаться кому хочешь, мне плевать!
Он вышел, и дверь громко хлопнула. А все парящие парты и столы попадали на пол.
– Рейко, это что, признание в чувствах?! – ошарашенно уточнила я.
Мой помощник задумчиво покрутился и выдал:
– Судя по моим данным и анализам, профессор признался, что испытывает к вам сильную симпатию и непреодолимое желание, а ваш запах пробуждает в нем инстинкты продолжения рода.
Я где стояла, там и села, закрыв лицо ладошками. Что это такое творится?! И что мне теперь с этим делать?!
Рейко подлетел ко мне и потерся.
– Не расстраивайся, хозяюшка. Съешь батончик! Рейко читал в статье, что сладкое снимает стресс, – абсолютно серьезным тоном заявил мой помощник.
У него открылся корпус, и оттуда, как из автомата, выпал батончик. Один из которых я специально забыла в столовой!
– Правда Рейко молодец?! Рейко всегда заботится о хозяйке и бережет провиант!
Я вздохнула, понимая, что робот еще непременно меня удивит, взяла батончик, вскрыла упаковку и начала жевать. Может, и правда станет легче?!
Остаток пары я сама читала учебные пособия по истории, а потом пошла на стрельбы. Там меня встречал уже знакомый преподаватель. Вечно хмурый и недовольный капотец с черными глазами бусинами.
– Вот как знал, что с тобой будет много хлопот, Анисимова! – ворчал он. – Ты же полный ноль!
Стоило отдать ему должное, пусть он злился, бубнил, но обучал меня на совесть. В конце занятия даже выдавил скупую улыбку и нечто вроде комплимента:
– Хорошо, ты не полная безнадега. Шанс сделать из тебя приличного борца есть.
Мысли переполняли голову. У меня имелось много
