он увидел, что медные ворота раскрыты. Месалим стоял у входа, одетый в лёгкие доспехи. "Надеюсь ты хорошо отдохнул, Терес, ведь нас ждёт очень много дел".
Ведомый любопытством, Терес вскочил на ноги и подошёл к Месалиму, жаждая действовать. В своей жажде свершений, варвар, бывший на две головы ниже Месалима чем-то походил на ребёнка. "Заходи внутрь" — сказал Месалим.
За медными вратами оказалось помещение, напомнившее Тересу библиотеку при храме в Баласдаве. Только если там хранилась пара сотен древних манускриптов, то на полках в этой каменной зале было как минимум несколько тысяч свитков.
— Что это такое? — удивленно проговорил Терес.
— То, за что меня хотел убить Джехут — архивы.
— И что в этих архивах?
— Знания допотопных цивилизаций — от схем кладки нурагов до чертежей небезызвестных вам железных людей.
— А мы сможем их понять?
— Они написаны на ныне забытых языках. Ты поймёшь от силы одно слово из десяти, твоя подруга быть может чуть больше. Я подготовил словари, в которых есть всё необходимое для понимания этих текстов. Не думаю, что вы сильно глупее Джехута и сможете понять, что к чему.
— Откуда ты вынес эти архивы, Месалим?
— Я выкрал их из Уркалага через пятьдесят лет после потопа, когда стало ясно, что во благо его жители эти знания применять вряд ли будут.
— И мы пришли сюда чтобы почитать старые свитки? — спросил Терес с явной насмешкой.
— Вовсе нет. Я вынес из Уркалага не только свитки, но и оружие — сказал Месалим, подводя Тереса к одному из столов — Посмотри, думаю, тебе это понравится.
На столе лежали крылья. Да, точно такие, какие он снял с самозваного бога войны. Только эти выглядели опрятнее и были в гораздо лучшем состоянии. Терес не смог избежать искушения и тут же снарядил их.
Но на столе кроме крыльев лежало и что-то другое, прикрытое белоснежной простыней.
Терес откинул простыню и увидел фалькс. Да, это был фалькс — двуручный меч уксбуров, популярное среди северян оружие. Только, в отличие от клинков, выкованных в Баласдаве, он был изготовлен не из бронзы и даже не из железа, а из неизвестного Тересу металла, который Месалим называл титаном. На клинке были нанесены странные письмена, значения которых Терес не мог знать. Лезвие казалось невесомым, а увесистая рукоять лежала в руках так хорошо, будто была изготовлена специально для его руки. Он попробовал замахнуться мечом — баланс был отличным. Таким клинком разрубать врагов на куски было так же легко, как срезать колосья острым серпом.
— Этот меч идеален! — воскликнул Терес — Где ты его нашел, Месалим?
— О месте, где хранился этот клинок, я узнал из видений на горе Когайонон.
— А что это за надпись?
— «Так желает Всеотец».
— Получается, это оружие было выковано для убийства златоликих?
— Терес, я нашёл этот клинок забытым среди свитков библиотеки в Уркалаге.
Тут Терес вспомнил одну немаловажную деталь — считалось, что мечи-фальксы — изобретение праотца уксбуров — Амадока Свирепого и больше ни у одного племени нет подобных клинков.
Златоликие и все те, кто были до них, предпочитали сражаться прямыми рапирами. Что же за безумец выковал этот меч? Что за златоликий ковал меч на манер клинка варваров? В этой истории было всё больше вопросов и всё меньше загадок.
— Если тебе понравился клинок, то мы можем выходить — сказал Месалим.
— А что делать с библиотекой? — спросила Слания.
— Её перевезут в Баласдаву мои верные слуги — ответил, улыбнувшись Месалим.
Терес вылез наружу первым, спланировав вниз на подаренных ему крыльях. Багряный рассвет разгорался на востоке и солнце, подобно колеснице набирало ход, готовясь взойти на небосвод. Свежий ветер и бесконечный простор моря наполняли отрадой и жаждой жизни. «Что бы меня сегодня не ждало, я встречу это лицом к лицу. Будь это даже моя смерть» — думал Терес, наслаждаясь возможно последним рассветом в своей жизни.
Слания хотела спускаться следом за ним, но её остановил Месалим, положивший руку на плечо.
— Слания — начал Месалим, впервые обращаясь к девушке по имени — нужно кое-что обсудить.
— В чём дело?
— Не ходи туда — ответил Месалим, глядя ей в глаза. В глазах старого великана виднелся страх.
— Почему?
— Тебе не стоит видеть это ужасное место. Там… В Уркалаге творятся страшные вещи. Лучше возвращайся домой — если Терес выживет, он обязательно вернётся за тобой.
— Ну уж нет! Из-за меня Терес влип в эту историю и пройду с ним до конца.
Лик Месалима помрачнел. Он находился в тяжелых раздумьях,
— А я думал, что лугдуны не могут быть такими отважными. Но уж если ты задумала идти до конца, то запомни мои слова — ты ни в чём не виновата.
Слания не поняла, о чем толкует Месалим, но спорить не стала. Они спустились вниз, где Терес рассекал воздух чудесным мечом.
— Месалим, могу я тебя попросить об одном одолжении?
— В чём дело, Слания?
— Ты говорил, что наша миссия очень опасна и мы можем не вернуться живыми… Так вот, я бы хотела попросить тебя обвенчать нас с Тересом, потому что завтра уже может быть слишком поздно.
— Обычай велит выполнять последние желания… Я это сделаю.
Через час уже всё было готово для церемонии, которую, с согласия Слании, было решено провести по указаниям Месалима, потому что он был единственным, кто в полной мере был знаком с обрядами, переданными в незапамятные времена сами Всеотцом. Храмом стало святилище в библиотеке Месалима. Влюбленные стояли у алтаря. Вместо праздничных одеяний на них была потрепанная походная одежда, но несмотря на все эти неудобства, они были счастливы. Терес с улыбкой и глубоким чувством любви смотрел на девушку, которая совсем недавно, при первой встрече пыталась его убить.
Слания же, глядя на варвара, который должен был стать её жертвой, едва могла сдержать слёзы. Этот прекрасный человек, воспитанный жестоким миром, столько раз доказывал ей, что в потомках Манна ещё живы высокие чувства.
Месалим начал церемонию. Он читал её на языке лугдунов и уксбуров, вставляя между двумя частями литании на давно забытых языках. Конечно, он старался радоваться за то, что два любящих сердца соединялись в этот прекрасный день, но все его мысли были заняты предстоящим великим делом, которое определит, достоин ли мир, в котором он живёт, существовать дальше.
После того, как Месалим проговорил последние слова молитвы, он, по древней традиции спросил новобрачных: «Согласны ли вы, перед лицом творца вашего, Бога-Всеотца, заключить вечный союз двух душ, жить в любви и согласии… В этой
