семьи, как водится, не перед кем не ответствен — ему не надо хранить себя ради идеалов или хотя бы ради своих детей. Поэтому, бурным цветом расцвели наркомания и алкоголизм. Кто-то травит себя ради вдохновения, кто-то ради новых ощущений, но чаще всего просто из-за того, что они уже не могут без этого жить. "Раз жизнь не имеет смысла, то кто может указывать нам, как ей распоряжаться?" — сказал Нерогабал четыре столетия назад.
— Печально. И ради чего всё это?
— Как ради чего? Ради искусства, ради красоты. А что такое красота, Терес? — сказал Месалим и посмотрел ему в глаза — ответь мне, варвар.
Терес ненадолго задумался, возможно впервые в жизни. Такие вещи как любовь, красота, жизнь кажутся такими понятными до тех пор, пока не попытаешься обличить их в слова.
— Ну, красиво то, что естественно для человека — сказал Терес.
— А что естественно для человека, Терес? Когда Тессоб устраивал резню в горах он тоже был убеждён, что удовлетворяет естественную для любого человека жажду крови.
— Это может быть естественно для дикого животного, но не для человека — вмешалась Слания.
— А что же естественно для человека? Кто есть человек, ответь мне, Терес?
— Жрецы говорят, что человек создан по образу и подобию Всеотца. Значит, естественно стремиться быть ближе к своему прообразу.
— Верно подмечено, Терес. Для меня Всеотец в первую очередь — творец и повелитель. Поэтому и человек, на мой скромный взгляд, должен творить и повелевать.
— Получается, даже самый последний раб должен повелевать?
Месалим вздохнул.
— Типичная варварская непосредственность — ты немного не так всё понял. Раб творит и повелевает даже, выполняя свою работу. Любой человек может и даже обязан творить себя и повелевать над собой. Человек, который ничего не творит — мёртвый человек, а человек, который не повелевает даже собой — всего лишь животное.
— Терес, как тебе такая мысль? — вмешалась Слания.
— Звучит разумно.
— А как в это укладываются ваши грабежи ларанаев, Терес? — усмехнулась Слания.
— Хорошее замечание — сказал Месалим — Именно это по началу и отпугивало меня от северян. Но потом я понял это лишь начало — честолюбивых дикарей перековать в праведных завоевателей так же легко, как перековать копья на серпы.
— И кто же это нас будет нас перековывать?
— Вы сами. Терес, неужели ты не понимаешь, что ваш народ принадлежит к числу тех, что создаёт империи? Соседние народы смотрят на вас со смесью страха и уважения. Ваши правители честолюбивы, ваши воины бесстрашны, а крестьяне трудолюбивы. В вас таится огромная сила, которой осталось только научится пользоваться. Вы поймёте, что с вашей силой выгоднее нести врагам мир и процветание, чем хаос и разрушение.
— Да чтобы я нёс мир и процветание врагам!? Что ты несёшь, Месалим.
— Вам ещё предстоит научится быть милосердными, варвары. Когда-нибудь, вы будете идти в бой, чтобы сделать жизнь врага лучше, а не хуже.
— Раз ты такой просвещенный, то получается, златоликих ты тоже хочешь уничтожить чтобы сделать жизнь врага лучше?
— Их уже никто не спасёт. Единственное, что мы можем сделать — прервать их страдания и вырвать гниль с корнем.
— Значит, мы это сделаем — сказала Слания — если это нужно, для того чтобы мир смог жить спокойно.
— Рад что вы всё понимаете. А теперь перейдём к более насущным проблемам — Терес, что это ты с собой таскаешь?
— Молот златоликих — подарок от вождей Нурагии.
— Выкинь этот мусор, у меня есть оружие получше — сказал Месалим — мы уже на полпути к моему убежищу.
Скоро стал слышен шум прибоя. Тот самый звук, в котором каждый слышит что-то своё — песню свободы, гимн величию моря или ненавязчивое напоминание о его силе. Выжженная солнцем Нурагия у берегов южного моря уже более походила на райское место, чем на пустошь — здесь взвивались ввысь кипарисы, распускали свои ветви оливы и фисташковые деревья. Солёный морской воздух приносил желанную прохладу и навевал мысли о беззаботном и лёгком существовании.
Уже вечером, на закате, Терес увидел на горизонте огромную башню, которая возвышалась ввысь на несколько сотен метров. На стенах этой башне были нанесены символы златоликих, а у её подножья расстелились трущобы и убогие строения нынешних обитателей башни. Огни этого города сияли в закатных сумерках так ярко, что не оставалось сомнений — это Рекснура — столица Нурагии. Город, в котором Терес хотел найти ответы на все вопросы. Белые кирпичи, из которых была сложена башня потускнели от времени, в некоторых местах через дыры в темноту прорывался свет. Немое свидетельство величия допотопной цивилизации, узурпированное потомками Манна.
Месалим привёл их на самый берег моря, к обрыву над отвесной скалой. Вниз, насколько мог судить Терес, лететь было примерно секунд десять.
— Итак, мы на месте — сказал Месалим — если хочешь что-то надёжно спрятать, спрячь это на самом видном месте.
— Кто построил эту башню? — спросила Слания, глядя на Рекснуру.
— Эту башню построили потомки Ашура — одного из ныне забытых сыновей Перворожденного, потомки которого погибли в водах Потопа. Когда-то этот нураг служил свидетельством гениальности её строителей, который должен был восхищать проходящих мимо путников. Эти строения стали одними из немногих, уцелевших после потопа. Ну хватит глазеть на этот клоповник — мне надо вам кое-что показать.
Месалим забил в землю колышек, привязал к нему канат и стал спускаться вниз. Когда Терес услышал, что он приземлился, то стал спускаться вслед за ним. Спустившись на несколько метров вниз, он увидел пещеру, которую скрывали от наблюдателей с моря плотные заросли кустарника. Терес запрыгнул в неё, и, дождавшись Слании, пошёл внутрь. Они шли за Месалимом, который ввёл их вглубь пещеры и нёс с собой факел. Пройдя в глубину пещеры, они уперлись в ворота, обитые медью. Рядом с воротами были лежанки и место для очага. Месалим разжёг его. «В этой пещере нас ни за что не найдет ни один из прихвостней Нерогабала. Уже несколько сотен лет они не могут найти это убежище» — сказал он и рассмеялся.
Дым от очага поднимался вверх и проходил через хитро устроенные вентиляционные отверстия в потолке пещеры. Терес заметно устал за этот день и лёг спать.
— Что за этими воротами? — спросил он Месалима, перед тем как окончательно провалиться в сон.
— То, что поможет тебе выполнить своё предназначение. Но сначала хорошо отдохните.
Терес закрыл глаза и погрузился в мир грёз…
Глава 19. В сердце скверны
Терес очнулся от поцелуя Слании. Открыв глаза,
