Зеленых Шляп был полностью испорчен.
Разрушена оказалась и атмосфера среди спутников Хиро. По большей части из-за недопонимания между Рин и Джеком каждый раз, когда девушка видела вампира, накалялась напряженная обстановка. Оправдания же второго были бесполезны — жрица оказалась человеком ужасно несговорчивым и упрямым, что не верила словам, что тоже его очень разозлило, и он обиделся в ответ.
По итогу в тот же вечер ужин в поместье прошел так, словно был организован для поминок. Все боялись даже пискнуть, глядя на их недовольные лица.
После же трапезы Миранна чувствовала, как у нее скрутило живот. Стоило поесть отдельно, чтобы не было так неловко глотать пищу в их присутствии.
Она проходила по главному коридору, когда вдруг услышала какие-то шебуршания за приоткрытой дверью рядом. Это была комната Вольфганга, и он чем-то видимо занимался. Девочка решила, что не хочет мешать его отдыху, особенно сегодня, после таких ужасных событий, и собиралась было уйти дальше, когда вдруг эта дверь открылась полностью, и она встретилась с его взволнованным взглядом.
— Малышка, в чем дело? У тебя что-то болит?
Обливи немного скрючилась от боли в животе, и он заметил это и решил удоствовериться, все ли с ней в порядке. Мира неловко улыбнулась.
— Не переживай, я просто переела…
Он недовольно нахмурился.
— Я видел, сколько ты съела. Не может быть, чтобы ты переела того салата, которого в твоей тарелке было меньше, чем у остальных.
Он что, наблюдал, как она ест за ужином? Девочка смутилась и отвернула голову.
— Съешь тут, когда за столом такая атмосфера…
Стоило ей это сказать, и мужчина понял истинную причину, почему у нее болит живот.
— Эх, согласен, с таким-то настроением не удивительно, что и кусок в горло не лезет. Заходи.
Он отступил от двери, позволяя ей зайти первой.
— Э? Зачем? — ошарашенно спросила она.
— Дам тебе лекарство от боли в животе, зачем же еще? — усмехнулся он. — Не переживай, такие малышки, как ты, меня как мужчину не привлекают.
Почему-то, услышав это, она опустила голову, проходя в покои.
— Неужели…я действительно кажусь тебе ребенком?
— Э? — он сказал это лишь для того, чтобы успокоить ее, но видимо обливи приняла это близко к сердцу. — Я не считаю тебя ребенком. Просто было бы странно, если бы 33-летний мужчина подкатывал к 17-летней девчушке, тебе так не кажется?
— Но ты ведь всего на год старше меня по факту, разве нет? — спросила она. Он неловко почесал затылок.
— Ну, это конечно да…я уверен, что скоро ты подрастешь. Просто у тебя еще тот возраст, когда ты все маленькая-маленькая, а потом — оп! — и ты уже совсем взрослая. Я тоже таким был! Не веришь?!
Он поставил руки на бока, и девочка не могла не уставиться на его тело. Сейчас он был в одной черной водолазке, настолько тонкой, что она могла увидеть рельеф на его прессе и его широкую грудь, которая выглядела очень мягкой.
Да уж, глядя на него, точно невозможно представить то время, когда он был хилым парнишкой.
Сейчас перед ней действительно был мужчина.
Пока она смотрела на него, он решил подшутить.
— Что, хочешь потрогать?
Стоило ей это услышать, и она раскраснелась как камелия.
— С чего бы?! — она тут же отвернулась. Он же засмеялся и полез в шкаф в поисках пилюль.
— Да ладно-ладно, я просто шучу. Мне часто говорят, что моя внешность сводит женщин с ума, стоит им посмотреть на меня. Правда, меня это особо не заботит, потому что я не ищу тех, кто будет со мной только из-за моего личика или тела.
Он наконец-то нашел то, что искал, и уселся на кровать, хлопая рядом и приглашая обливи сесть рядом. Пока она неловко подходила к нему, он налил стакан воды и протянул все ей.
— Держи, надеюсь, тебе полегчает.
Она недоверчиво уставилась на коричневую пилюлю, но все же боль в животе была нестерпимой, потому она быстро проглотила ее и запила водой.
Тяжело выдохнув, она села рядом с ним, поглаживая живот.
— Может, лучше снять корсет? Наверняка от него только хуже. — спросил он.
— Он не так туго завязан, как ты думаешь. — улыбнулась она. — Вольфганг, ты…только что сказал, что не ищешь тех, кто будет с тобой из-за внешности. Кого же тогда ты ищешь?
— Хм-м…ну, наверное, с той, кто будет терпеть мои дурачества и примет мои недостатки, как-то так? Но это будет очень сложно, если вспомнить характер женщин-оборотней.
— О чем ты? — непонимающе спросила она.
— Как сказать…вообще для наших женщин важны только две вещи при выборе партнера — внешность и сила. А на остальное они не смотрят. Им главное породить красивого и сильного ребенка, а то, что многие не могут в итоге ужиться со своим мужом и умирают раньше от стресса, никого не волнует. Такими были и наши с братом родители.
Она молча уставилась на него, не зная, что сказать или спросить, потому он решил рассказать ей подробнее.
— Вообще-то наша мама была вулстратом второго ранга. Она не притягивала взгляды своей внешностью, наоборот ее лицо было обычным. Отец взял ее в жены лишь потому, что она единственная выдержала испытание нашего дедушки.
— Значит, не важно, какого ранга будет мать, главное, чтобы отец был чистокровным, чтобы породить таких же, как он? — уточнила она.
— Не обязательно отец. Может и мать быть чистокровной. Например, мои тетушки выходили замуж за вулстратов 1 и 2 рангов.
— А что за испытание? Неужели оно было таким сложным?
— Мне, если честно, не известно. Наверное, мама перед браком просто жила в нашем доме и терпела все сумасшедшие выходки своих новоиспеченных родственников. Все в семье фон Гирш имеют свои закикленности, вот они ее и проверяли. Мама же очень хотела стать хозяйкой главного рода, потому выдержала это испытание. Но…как оказалось, испытание для нее началось только после свадьбы.
Видимо, жизнь с ее новоиспеченным мужем была очень сложной.
— Родители не любили друг друга. — с тяжелым вздохом улыбнулся Вольфганг, словно наконец приняв эту информацию. — Они были женаты лишь потому что были друг для друга удобны. Он был красив и силен, а она была покладиста и терпелива. Мне всегда было интересно, почему я родился. Родители делили ложе ровно до момента, пока не появился наследник. Так почему через 15 лет родился я? Тетя Амалия как-то раз сказала, что я был лишь ошибкой моих родителей, совершенной в порыве страсти, но я в это не поверил, ведь хорошо знал, каковы были между ними отношения. А потом…я узнал правду, которую
