Разделавшись с обедом, мы пустились в путь. Густой лес остался позади, наезженная колея вела вдоль поля, но обостренные чувства продолжали выискивать опасность. Юлиан прикрывал Тому слева, я справа. Учитывая, что мой бок остался неприкрытым, еще правее ехал папринций. Двое всадников выдвинулись вперед, остальные кружили, не оставляя возможному противнику ни шанса.
Я шепнул дяде Люсику:
– Давно хотелось спросить. Вы знали про Тайный круг воспитанниц?
По морщинистому лицу расползлась хитрая улыбка:
– Можно мне сначала узнать твое мнение?
– Знали.
– Еще и пестовали, как могли, – тихо посмеялся дядя Люсик. – Снабжали необходимым и предупреждали стражу, чтобы не слишком усердствовали, если не увидят прямой угрозы. Спаянные порукой цариссы – лучшее средство против отступников. Ты заметил, что в только что прошедшей гражданской войне…
– Это была гражданская война?
– Именно. Ни одна царисса не выступила против остальных.
– Думаю, здесь больше заслуга их положения и недоступных остальным удобств, которые цариссы боялись потерять.
– Само собой, но не только. Если какая-то идея овладевает человеком, ему становится плевать на удобства.
Мне ли не знать – и просто как человеку, и как гражданину страны, в прошлом неплохо потанцевавшей на аналогичных граблях.
Поля сменились уютными садами. Рядками торчали невысокие деревца, убегали вдаль разлапистые шеренги чего-то в будущем вкусного. Далеко впереди маячила громада башни, словно выраставшая из земли. Этакий гриб без шляпки. Кони без принуждения ускорили темп.
– Как выбирается или назначается Верховная царица?
Папринций испуганно огляделся и еще больше понизил голос:
– Успокой меня. Скажи, что спрашиваешь из чистого любопытства.
– Но я действительно…
– Чапа, я тебя достаточно знаю. Такие вопросы сами не возникают. Тома уже цариссита, ей предстоит визит в крепость, там – испытание, о котором никто ничего не знает. Есть маленький, просто крошечный шанс, что она вернется настоящей цариссой и останется править. Получается, что вы планируете жизнь, исходя из предпосылки, что останетесь здесь? Или собираетесь повторить судьбу Деметрии: бунт и захват власти?
– Ничего мы не планируем.
– Твои глаза говорят обратное. До сих пор мне думалось, что мы заберем Шурика и вместе отправимся домой.
– Так и будет!
Голова дяди Люсика с сомнением качнулась:
– Ладно. Для общего развития. Царицу…
– Опасность слева!
Бойники схватились за копья. Вскрик бокового дозорного переполошил растянувшуюся кавалькаду. Если первое нападение было лишь разминкой…
Тому прикрыли, круговая оборона была занята в долю секунды. Всадники и пешие озирались, слыша странное движение, но не видя его. Наконечники копий метались, выбирая направление, копыта топчущихся коней поднимали пыль, мешавшую обзору.
– Это волки!
– Вон!
– Только один!
– По одному не нападают!
– Глядите в оба! Сейчас начнется! Нас снова пытаются отвлечь!
Я с тревогой крутил головой и удивлялся странному спокойствию Юлиана. Он угрозы не чуял. Среди общего бедлама он равнодушно замер рядом с озиравшейся в испуге Томой.
– Ррр! – Среди копыт действительно мелькнул волк.
Мохнатый ком пробился к центру каравана. Самоубийца, если действительно один. По одному волки не нападают, бойник прав. И вообще, волки не нападают на группы людей, тем более – на людей вооруженных. Происходило нечто непонятное. Как и все остальное со мной. Даже не удивительно. Просто странно. У всего имеется причина. Тогда: почему?
А если волк – бешеный?! Я отпрянул всем корпусом, даже конь попятился вместе со мной. Тома с беспокойством выглядывала из-за спин бойников. Дядя Люсик непонимающе щурился, он тоже ничего не понимал.
– Ррр! – заверещала Пиявка, привстав на корточки. Лапками она совсем по-человечьи схватилась за прутья, морда попыталась высунуться, но, естественно, не протиснулась, только щеки еще больше разодрались о жерди. Тогда Пиявка вгрызлась в дерево крепкими зубами, стараясь перекусить. Не получилось. Последовали удары лбом, локтем, коленом, плечом. Окажись у Пиявки в запасе хоть метр свободного пространства, она разнесла бы всю скрипучую конструкцию к едрене фене, не знаю кто это. Хорошо, что нет места для замаха или разбега.
Или не хорошо. Какого лешего мы ее вообще с собой взяли? Отпустить бы, и дело с концом.
Поняв безуспешность попыток, Пиявка горестно уселась у одного из вертикальных прутьев, призывно протянув наружу все четыре конечности.
– Ррр! – жалобно раздалось из обнявшей жердь груди, выдавившейся наружу.
Голливудский боевик какой-то. Классическая засада для освобождения захваченного заложника, в главной роли – звезда экрана заслуженная человолчица Пиявка. В эпизодах – волки. Брр, что только не лезет в голову, когда не понимаешь, что делать.
Впрочем, любопытно, кто я в этом кино: герой белой или черной шляпы?
Сразу трое всадников перерезали путь к клетке. Прыжок в ту сторону – мгновенная смерть. Копья смотрели прямо в морду упрямого создания, не собиравшегося пускаться наутек. Бойники могли метнуть копья, но приказа не было, а остаться в непонятной ситуации без оружия никто не хотел. Волк не сдавался, совершал финт за финтом, чтобы прорваться дальше, делал попытку за попыткой. И вдруг – бросился, но не к клетке, а на Тому. Никто ахнуть не успел. Волк взлетел к Томиной ноге, разинув пасть…
Не волк. Волчонок. Не столь громадный, как взрослые особи, он ткнулся влажным носом в бедро. Хвост выделывал кренделя.
– Убрать копья! – вскричал я. – Отставить тревогу! Тома, ну подтверди же!
– Но… – Она оглянулась на невозмутимого Юлиана. Кажется, до нее дошло. – Отставить!
– Не узнала? – насел я на нее. – Помнишь, когда две стаи…
Уши бойников внимали каждому слову. Я поперхнулся – едва не ляпнул про совместное нападение на деревню.
– Ты с ним играла. – Спасая меня, Юлиан указал на подросшего щенка подбородком. – Он вспомнил запах.
– Почему один? – Тома задумчиво моргнула.
– Как с Пиявкой, – объяснил Юлиан. – Его стаи больше нет, иначе ничто не заставило бы его бегать тут в одиночку.
Бело-серое создание с черными вкраплениями с ликованием прыгало вокруг Томы. Издали на нас тоскливо глядела Пиявка – конечности свесились сквозь жерди, взор потух.
Тома обратилась ко мне, как специалисту по выходу из непростых ситуаций:
– Что будем делать?
– Сейчас или вообще? – привычно пошутил я.
