потому что мне не хотелось ничего дарить Вадиму — совсем даже наоборот, хотелось! Но поняла я это, только когда увидела под ёлкой свой подарок. Мне ведь давно никто ничего не дарил на Новый год, и я почти забыла, как это бывает.
Я помню, как, запинаясь, извинялась перед Вадимом, что ничего ему не приготовила, а он смотрел на меня и улыбался. И делал это настолько ласково, что я непроизвольно смущалась и опускала глаза, ощущая, как горят щёки…
Господи, какими же невероятно душевными были для меня сейчас эти воспоминания… И как же было горько осознавать, что я разрушила всё собственными руками.
После того самого первого Нового года я больше не пропускала ни одного праздника — всегда делала Вадиму, а потом и Аришке, хорошие подарки, причём выбирала внимательно и вдумчиво. Я аккуратно расспрашивала мужа, о чём он мечтает, стараясь, чтобы он ни о чём не догадался, — правда, мне это редко удавалось, в хитрости я не сильна, — или просила сделать это Аришку. Но подобное мы практиковали только последние пару лет. Вот и сейчас так было — я попросила дочку осторожно вызнать, что на Новый год хочет папа. И Ариша справилась с заданием на пять с плюсом.
Теперь бы ещё мне не подкачать…
71
Лида
Прежде чем позвонить в дверь, я стояла перед ней несколько минут, собираясь с духом. Почти как тогда, в тот день, когда вернулась сюда после своего предательства. Только теперь чувства были совсем иными. И дело не только в отчаянии, которое я сейчас не ощущала, — его место, пожалуй, заняло смирение, — но и в желании отвечать за собственные поступки. Тогда я этого не хотела, теперь — да, хотела. Потому что поступки бывают разными — не только плохими, но и хорошими. За плохой поступок я уже почти ответила, потеряв всё, что имела, — значит, настала пора хороших.
К моему удивлению, дверь открыл не Вадим, а Аришка. Отчего-то очень довольная, даже почти сияющая.
— Папа в ванную пошёл, — сообщила она мне шёпотом — как будто в этом было что-то необычное. — Проходи, мам!
Разуваясь, я на мгновение подумала — не переоценила ли я собственные силы? Мне было почти физически больно находиться сейчас здесь. Хотелось зажмуриться — со всех сторон меня обступали воспоминания, от них было никуда не деться, даже если задрать голову и посмотреть в потолок. Каждый уголок в этой квартире был полон моим прошлым, но теперь оно звенело горьким счастьем и вовсе не воспринималось клеткой.
Как Вадим здесь живёт?.. Без меня?.. Неужели ему настолько всё равно?..
— Привет, — раздался позади меня его голос, и я вздрогнула, едва не уронив куртку, которую как раз пыталась повесить в шкаф. — Чай или кофе будешь?
Я знаю — он предложил просто из вежливости. Вадим не так воспитан, чтобы просто стоять и ждать, когда я соизволю сообщить, а зачем, собственно, пришла. И я собиралась отказаться, разумеется, но…
— Конечно мы с мамой будем чай! — вмешалась Аришка. — И не только чай, но и кое-что ещё. Да, мам?
— Погоди, — я нервно улыбнулась, поворачиваясь к Вадиму лицом. И с трудом продолжила, глядя ему в глаза: — Сначала всё остальное, а потом уже…
Я запнулась, потеряв мысль. Потому что…
Да, мы с Вадимом несколько раз виделись за последние недели. Недолго и в нейтральной обстановке, в основном на улице, когда он забирал у меня Аришку или приводил её. Один раз — в кафе.
А ещё мы виделись на судебном заседании, которое как раз прошло пару дней назад. Оно длилось совсем недолго и закончилось предсказуемо — нам сообщили, что так как мы не имеем друг к другу никаких претензий, то примерно через месяц сможем получить документы о расторжении брака. Не знаю, как при этом себя ощущал Вадим — лицо у него было каменно-серым и ничего не выражало, — а мне просто казалось, что я не человек, а горстка серого пепла, который осталось лишь смести в совок и выбросить за порог.
И да, все эти наши с Вадимом «свидания» были совсем не тем же самым, что сейчас. Сейчас, когда мы стояли напротив друг друга, причём Вадим — почти на том же месте, где он находился, когда мы впервые поцеловались…
Ох, Боже!..
— Остальное? — напомнил мне муж, отчего-то отводя глаза. Они у него как-то странно и лихорадочно блестели — как при температуре. — Ты о чём, Лида?
— Сейчас-сейчас… — засуетилась я, наклонилась и подняла с пола пакет, который принесла с собой. Вытащила оттуда две коробки, упакованные в разноцветную бумагу с узором из наряженных ёлочек, и протянула их Вадиму и Аришке. — Вот, это вам. С наступающим!
Вадим, кажется, потерял дар речи — по крайней мере, подарок он взял молча. А вот дочка разулыбалась и, подпрыгнув, сразу принялась энергично распаковывать коробку.
— Открывай, — велела я Вадиму мягко, видя, что он обескуражен. И я понимала почему. И несмотря на то, что от этого понимания мне было неприятно и горько, не собиралась показывать свои чувства. Да, Вадим не приготовил мне ответный подарок — но я и не заслужила его. — Он не кусается, честно.
— Да, пап, давай! — закивала Аришка. — Тебе понравится, гарантирую!
Губы Вадима дрогнули и наконец сложились в робкую улыбку.
Я хорошо знала эту улыбку. Я видела её миллион раз. Но никогда ещё мне так сильно не хотелось поцеловать её.
— Кажется, я даже знаю, кто координировал покупку этого подарка, — шутливо — почти как раньше — произнёс мой муж. — Ладно-ладно, сейчас заценим.
И стал рвать обёртку.
Я затаила дыхание. Да, я знала, что купила то, что хотел Вадим, но…
Громко взвизгнув, охнула и бросилась ко мне на шею Аришка, обнаружив в коробке все семь книг первого издания «Гарри Поттера» — но не на русском, а на английском языке. Она давно мечтала, я помню. На русском дочка уже всё прочла, теперь хотела на языке оригинала.
— Как здорово, мам, спасибо! — смеялась Аришка, едва не задушив меня в объятиях. Она была так непосредственна в своих реакциях, что Вадим даже перестал разворачивать свой подарок — отвлёкся на дочь. Смотрел на неё и улыбался, а потом перевёл взгляд на меня и с благодарностью кивнул. Муж прекрасно понимал, сколько денег и
