Рая с Верой условились, что каждое воскресенье в одно и то же время будут встречаться здесь, на этом месте.
Затем они обнялись, попрощались, и Рая вернулась на фабрику. А Вера с Юрой пошли обратно на станцию. Всю дорогу до станции, и в поезде Вера молчала. Юра пытался пару раз с ней заговорить, но Вера отвечала невпопад, и он решил оставить её в покое.
5.
Из задумчивости девушку вывел окрик немецкого офицера. Вера встрепенулась и непонимающе огляделась. Обращались не к ней. Тогда к кому же? Сердце учащённо билось. И вдруг она увидела своего любимого, уводимого двумя немецкими солдатами. Вера охнула и закрыла рот рукой, сдерживая крик, готовый уже вырваться из её груди. Что же произошло? Как разоблачили Юру?!
Она хотела встать и пойти вслед за ними, что-то наврать, наплести, рискуя быть тоже схваченной. Но ноги не слушались. Вера словно приросла к сиденью. Она в ужасе и панике смотрела на Юру. А он, перехватив её взгляд, едва заметно покачал головой, как бы говоря ей: «Не надо». Вера поняла, что он просил её не выдавать себя. Но разве она могла сидеть и смотреть, как её любимого уводят на расстрел?!
Вера поднялась, чтобы последовать за Юрой, но у неё закружилась голова, перед глазами всё поплыло, и она снова опустилась на сиденье.
– Что с вами? – спросил один из пассажиров, сидевших напротив. – Вам плохо?
– Да, мне плохо, – пробормотала Вера в ответ.
– Вы очень бледны, – сказал мужчина. – Дайте кто-нибудь воды, – обратился он к пассажирам. – Здесь молодой фройляйн сделалось плохо.
Вокруг засуетились люди. Кто-то поднёс воды, кто-то пытался открыть окно в душном вагоне. Шум и суета привлекли внимание солдат. Один из них подошёл сюда и поинтересовался, в чём дело.
– Одной молодой фройляйн стало нехорошо, – ответил всё тот же мужчина. – Она сделалась бледной, как полотно, и чуть не потеряла сознание.
– Куда вам ехать? – спросил офицер.
– До Берлина, – ответила Вера еле слышно. В ушах шумело, голоса раздавались откуда-то издалека. Вера пыталась взять себя в руки и прийти в себя, она старалась побороть головокружение и вялость.
В это время поезд остановился на очередной станции. И тут вдруг раздались крики второго солдата, который всё это время оставался с Юрой, а затем автоматная очередь. Вера вскрикнула от ужаса и потеряла сознание.
Через некоторое время Веру привели в чувство. Она очнулась, лёжа на сиденьях, а вокруг неё толпились люди. Сознание медленно возвращалось к ней, вырывая из темноты. Вера попыталась подняться, но её удержали за плечи и сказали по-немецки:
– Не вставайте. Полежите ещё немного.
Вера вмиг оценила ситуацию. Сознание полностью вернулось. Итак, она была среди врагов, которые всё ещё принимали её за «свою» и всячески сейчас сочувствовали и старались помочь. Слава богу, она себя не выдала, находясь в обмороке. Но что произошло на станции? Почему стреляли? И где Юра? Неужто его убили? Как же ей узнать? Не могла же она просто спросить, что с ним.
– Разрешите, я сяду, – сказала Вера тихим, но твёрдым голосом. – Мне уже гораздо лучше.
Ей помогли принять вертикальное положение. Вера осторожно огляделась. Поезд двигался. Немецких солдат не было видно. Юры – тоже. Вера выждала ещё минут пять и спросила:
– Что случилось?
– Вы лишились чувств, – ответила ей соседка. – Вы так побледнели, что все подумали, будто вы умерли.
«Вот дура! – подумала Вера. – Типун тебе на твой немецкий язык!»
А вслух сказала:
– Просто у меня сердце слабое, со мной такое иногда случается, особенно когда жарко или душно.
Это было первое, что пришло на ум сообразительной Вере.
– А кто стрелял? – спросила она осторожно. – Или это мне почудилось, когда я была в обмороке?
– Нет, вам не послышалось, – ответила словоохотливая немка. – Действительно, стреляли. В того парня, которого арестовали. Ну, он ещё ехал рядом с нами. Помните? Так вот, когда вам сделалось плохо, один из офицеров отвлёкся сюда. А тот, видимо, воспользовался удобным случаем, и сбежал от второго солдата. Но офицер успел выстрелить…
«Ну?! … И что дальше? – хотела спросить Вера. – Что было дальше? Он попал?»
Но вслух она не могла такого спросить. Это могло вызвать подозрения. Поэтому Вера приняла как можно более равнодушный вид и отвернулась в окно, чтобы скрыть волнение и раздражение на болтливую немку, которая умолкла на полуслове так же внезапно, как и начала разговор минуту назад.
«Да, его могли, конечно, застрелить, – думала Вера, – но, главное, он попытался сбежать. Так что есть надежда, пусть самая призрачная, самая мизерная, но всё же есть. Надежда на то, что Юра спасся».
Теперь оставалось только ждать и молить бога, чтобы Юра остался жив.
6.
Вера не помнила, как добралась до дома. Она ужасно устала за этот день. А волнения и переживания просто выбили её из сил. Еле дотащив ноги до кровати, она упала на постель, прямо как была, одетая.
Близился вечер. Подходило время ужина. Вера оставалась в кровати. Она так и лежала, ни на минуту не сомкнув глаз, и всё ждала. Уже начинало смеркаться. С каждым часом надежда таяла, как дым.
Вскоре совсем стемнело. Юра так и не вернулся. Что же теперь будет? Вера заплакала. Она уткнулась лицом в подушку и в отчаянии кусала её, проклиная фашистов, войну, Германию. Вера плакала от бессилия что-либо изменить. Ей так хотелось что-нибудь сделать сейчас, убить, задушить, растерзать кого-нибудь, собственноручно расстрелять всех немецких офицеров и солдат за то, что они разлучили её с Юрой, отомстить им всем за смерть любимого. И рука не дрогнула бы, и совесть не мучила бы. Сколько горя и страданий они уже принесли людям!
В комнату вошла Ханна, полячка, жившая в комнате вместе с Верой. Увидев истерику девушки, она сказала:
– Почему ты плачешь, Верочка? Ты поссорилась со своим Юрием?
– Нет, Ханна, всё намного хуже, – ответила сквозь слёзы Вера по-польски. – Его убили. Нет больше моего Юрочки!
– Как так, убили?! – удивилась Ханна. – Что ты такое говоришь, Верочка? Уж не заболела ли ты? Я только что с ним говорила во дворе. Он просит тебя выйти к нему.
Вера подскочила на кровати. Она смотрела на Ханну и пыталась осознать то, что сейчас услышала.
– Ты ничего не путаешь? – спросила она недоверчиво. – Это точно был Юра?
Хана улыбнулась в ответ. Вера вытерла лицо от слёз, поправила растрепавшиеся волосы и выскочила на улицу, угодив сразу же в объятия своего Юрия, живого и невредимого. Вера жарко целовала и обнимала его, будто боялась, что завтра уже не
