с криокапсулой.
— Я все записал, — прохрипел я и огляделся.
Мария по-прежнему лежала неподвижно, но дышала. Тело Ковалева после боя отбросило в дальний конец комнаты, над ним сейчас колдовал Саша Репей. Коля Болотов стоял над обезглавленным телом геолога.
— Все было, как вы и передали, — доложил Козырев. — Когда мы спустились на нижний уровень, связь восстановилась. Мы слышали последние фразы разговора, но поняли лишь то, что вас хотят пришлепнуть.
— Вы все правильно сделали, — пожал я руку десантнику. — Спасибо вам.
Мне действительно очень тяжело дались эти слова, с каждой секундой я чувствовал себя все хуже. Поэтому первым делом я попросил подать мне аптечку. Вынул из нее нужную шприц-ручку и, не особо заботясь о герметичности скафандра, сделал себе укол в бедро. По телу медленно разлилось приятное тепло, и я смог наконец вдохнуть полной грудью.
— Сергей, Коля, девушку нужно отнести на «Ермак» и поместить в ее капсулу. Автодок сделает все за вас, главное, разденьте ее. Спешите, у нее пробит скафандр. Должно быть, ей сейчас чертовски холодно. Еще нам понадобятся одеяло и носилки. Сегодня будем знакомиться с настоящим «небесным человеком».
— Понял, — довольно бодро ответил Козырев. — Раздеть — это мы завсегда готовы.
«Лоботрясы, — улыбнулся я, — я им столько сказал, а запомнили они лишь то, что бедную девушку раздеть нужно».
Когда ребята унесли Марию, ко мне подошел Саша Репей.
— Использовать азбуку Морзе при помощи непонятных символов «небесных людей» — гениально. Только вам крайне повезло, что мы догадались перевести абракадабру, которую внезапно начал транслировать корабль, в азбуку Морзе.
— Да у меня особо и выбора-то не было, Саш. Радиосвязь не пашет, а тут геолог слегка умом тронулся.
— Мы, когда прочли, что вы советуете ему сразу голову снести, не поверили. Решили, раз он безоружен, значит — не опасен. Начали Ковалева от вас огнем оттеснять. А он так лихо отстреливался, что мы и высунуться из-за укрытия не могли. Мы даже не сразу сообразили, что у него руки нет. А потом вообще лютая дичь началась. Я в товарища майора стреляю, а мне Козырев в голову целиться начинает. Стоит с другой стороны двери и прямо мне в лоб ствол направляет. Болотов увидел, да как бросится на него! Выстрел чуть мне в шлем не угодил. А я без защиты, все генераторы поля вы с собой забрали. Считай, в рубашке родился.
— Да, повезло, — согласился я. — Это не Козырев виноват. Его геолог под ментальный контроль взял, как и Егора. Я потому и выстучал вам, что нужно геологу в голову стрелять. У него там импланты особенные.
— Да, это я понял, — закивал Репей. — Только как он этими имплантами пользуется? Мы же не на «Магеллане». Тут нет нашего квантового компьютера.
— Нашего — нет, — согласился я.
У пилота от удивления глаза на лоб полезли. И я объяснил:
— Помнишь, после того как я на «объекте» первый раз побывал, я рассказывал, что перед самым выбросом воды почувствовал какую-то тревогу?
Репей закивал:
— Да, было дело, говорили.
— Я тогда решил, что мне показалось, но во второй раз, когда мы с Чаком чуть не утонули, было то же самое. Я вам тогда всем об этом рассказывал, да не все запомнили. А геолог наш подметил и понял, что это не предчувствие было. Это мои чипы в голове улавливали сигналы квантового компьютера «небесных людей».
— А тут вы тоже что-то почувствовали?
— Нет. Просто догадался. Боровский не использовал свои способности на «Магеллане» в открытую. Незачем было. Все и так шло, как им было задумано. Ровно до тех пор, пока Мария не влезла в его план со своей любовью. Она должна была запустить ложный сигнал тревоги и уложить весь экипаж по криокапсулам. Капитан Веровой понял, что на борту осуществляется диверсия, и принял единственно верное решение — увести корабль обратно к червоточине.
— Что? — не поверил своим ушам Репей. — Нас бросил капитан Веровой?
— Он не мог поступить иначе. Пойми, человек его уровня обременен огромной ответственностью. Не уведи он «Магеллан» с орбиты, доктор Боровский благополучно достиг бы земли, спокойно решил бы свои проблемы, а по возвращении на «Магеллан» оказался бы единственным псиоником на корабле.
— Ну да, — согласился Репей. На «Магеллане» все в криосон ушли бы, а вы на Земле. Логично. Но как вы поняли, что можете управлять системами «небесных людей»?
— Боровский не манипулировал никем на «Ермаке», поскольку все наши апгрейды вне зоны действия квантовых компьютеров не работают. Вспомни случай с нападением на него Марии, он даже отбиться от нее не смог.
Пилот кивнул, соглашаясь.
— Как только Козыреву удалось восстановить питание корабля, Боровский взял под ментальный контроль единственного вооруженного члена группы — Ковалева.
— Странно, а зачем ему это нужно было? — удивился пилот. — Не палился столько лет, а тут вдруг решил в солдатиков поиграть.
Я несколько сконфузился, но пришлось признаться:
— Это я его вынудил. Мы с Ковалевым еще на «Ермаке» договорились, что, если найдем тут криокапсулу с этим Косом, то он сделает вид, что хочет ее разрушить. Я тогда подозревал Марию. Мне нужно было надавить на нее, заставить сделать ошибку, оговориться или даже вынудить ее открыть всю правду.
— Провоцировали ее, а спровоцировали геолога, — догадался пилот.
— Этот Кос — его сын, — сообщил я еще одну шокирующую новость Саше. — Леонид Боровский не мог знать наверняка, он в этой капсуле или нет. Ему ничего не оставалось, как вмешаться в нашу игру. А тут такой подарок судьбы — восстановили питание корабля, на котором имеются схожие с нашими технологии.
— Да уж. Триллер.
— Я подумал, что раз уж он может использовать свою псионику, почему бы и мне не попробовать воспользоваться своей? Конечно, по силе я на порядок слабее, но я и не думал биться с ним на равных, слишком уж очевидным был перевес в его сторону. Так что, забалтывая его, я искал возможность связаться с вами.
— Ковалев, когда очнется, не поверит! — восторженно подвел черту Репей.
Видимо, я в лице изменился — Репей аж отпрянул от меня.
— Что не так?
— Так Егор жив⁈ — гневно воскликнул я. — Что же ты молчишь, дурья твоя башка⁈ Он же помрет от шока!
— Я думал, он враг, раз стрелял в нас! — пытался оправдаться пилот. — А потом просто заслушался.
Я с трудом встал на ноги, схватил свою аптечку и бросился к Ковалеву, лежащему без сознания. Первым делом я провел схему «антишок», затем обработал его окровавленную культю пеной и ввел сильнейшие седативные препараты.
Вернулся Козырев с носилками. Довольно быстро, кстати, они управились. Сергей объяснил:
— Болотов пригнал «Ермак» поближе. Мы зависли прямо над палубой.
— Ясно, — ответил я и приказал грузить Ковалева на носилки. — Несите его на «Ермак» и укладывайте в автодок вместо Марии.
— Но там уже лежит она, такая голая… — начал было мямлить десантник, но я его перебил:
— Одеть и вколоть вот это! — я дал ему нужную шприц-ручку. — Сейчас она уже не полезет драться.
Жизни девушки ничего сейчас не угрожало, она просто была оглушена. А Ковалев реально умирал.
— Выполнять! — прикрикнул я на десантника, и они вместе с пилотом быстро унесли Егора.
Я остался один и только сейчас смог перевести дыхание. Если честно, не думал, что выпутаюсь из этой заварухи живым. Я попытался сосредоточиться и мысленно провести простой чек-диалог с компьютером чужого корабля, как делал это на «Магеллане». Такие проверки позволяли мне оценить системы корабля, просмотреть все нештатные ситуации и проверить параметры главного процессора. Чужая система ответила, но вполне ожидаемо запросила пароль. Это диалоговое сообщение я понял даже на языке «небесных людей». Видимо, между нами не так уж и много различий, подумал я и отбросил попытки связаться с кораблем. Пока я не разберусь с языком, я не смогу работать с чужими технологиями. Мыслеформа с запросом пароля исчезла, и я позволил своему разуму расслабиться.
Я уселся на пол возле криокапсулы. Отсчет все еще продолжался. По счастливой случайности во время перестрелки капсула не пострадала, так что мне оставалось лишь ждать. Что ж, в таком случае настало время подвести промежуточные итоги моего пребывания на этой планете. Назвать нынешнюю Землю «своей» у меня сейчас язык не поворачивался.
Во-первых, мы все еще живы. Мы пережили крушение, затем суровый климат недружелюбной планеты. Уцелели при столкновении с опасными, вооруженными до зубов аборигенами и свирепыми медведями-людоедами. Мы с честью преодолели все злоключения. Не обошлось и без потерь — я с тоской вспомнил гибель Филиппа. Мария сейчас была ранена, но за ее жизнь я уже не опасался. Ковалев, если дотянет
