— Нет — Жанна, как это с ней иногда случалось, включила режим «обиженная девочка» — Не понимаю. Мы как в Москву вернулись, так ты сразу мне не все рассказывать стал. И берешь с собой не всегда.
— Очень тебя прошу, только не начинай — попросил я мертвую девушку, и поймал себя на мысли о том, что произнесена эта фраза заученно-привычно, с теми интонациями, которые со брака в ход не шли. Скажу честно — осознание данного факта испугало меня куда больше, чем предстоящий поход в гости к Леониду Леонидовичу — И вообще — ступай за забор и жди меня там.
— Да пожалуйста — фыркнула Жанна, а после гордой и независимой походкой отправилась к парочке женщин, недоуменно смотрящих на меня. Причем Милана, похоже, окончательно решила для себя, что я попросту псих, это у нее на лице было написано.
Дубовая дверь, массивная и на вид монументальная, открылась легко и без скрипа. Собственно, это ни разу не странно, поскольку строили дом на совесть. Да и на внутреннюю отделку денег прежний хозяин не пожалел, я даже присвистнул, когда оказался в просторной зале первого этажа, пусть даже порядком разоренной недавними событиями. Тут тебе и мебель, то ли антикварная, то ли очень удачно копирующая старину, и барельефы на стенах, и картины, опять же наводящие на мысли о том, что это подлинники, и лестницы с позолоченными перилами, ведущие на второй этаж. На одной из них, кстати, и расположился беглый и мстительный дух, с нехорошей ухмылкой глядя на меня. Был господин Хвощов, как оказалось, не сильно высок, пузат и с приличными залысинами. Комплексы — они и на том свете комплексы, потому понятно теперь, отчего его первой жертвой симпатяшка-адвокат стал. Ряжская его лично знала, ее словам верить можно.
А еще внутри у него проглядывалась агатовая чернота, очертаниями схожая с огромным пауком.
— Еще один — с нескрываемым удовольствием подал голос Хвощов, и не торопясь стал спускаться по лестнице — Добро пожаловать в мой дом, приятель. Думаю, тебе здесь понравится. Хе-хе.
— Да ничего так ты обустроился — я с интересом уставился на панно, украшавшее одну из стен — Все красиво и со вкусом. Только подзасрано немного, уборка нужна.
— А? — призрак остановился и уставился на меня — Чего?
— Разгром, говорю, вон какой — я поднял с пола валяющееся на нем платье с отпечатками чьих-то ног и положил его на подоконник — Ты бы хоть уборщиц не пугал. Тем более, что они тебе точно ничего плохого не сделали.
— Это ты как так? — Хвощов выглядел сейчас не столько жутко, сколько комично — Ты отчего меня видишь? Ты медиум, что ли?
— Рад бы тебя порадовать, но — нет — я уселся на мягкий стул, который так и подбивало назвать «гамбсовским», и закинул ногу на ногу — Все эти телевизионные штуки из серии: «в меня ударила зеленая молния, и я стал видеть мертвых» не из моей сказки. Там — шоу. А здесь и сейчас у нас с тобой жизнь. Условно, разумеется, потому что формально ты давно уже мертв. Но и за пределами земного пути некое бытие имеется, верно? Причем строго регламентированное, имеющее свои законы, весьма и весьма строгие. И ты, Леонид Леонидович, их переступил, что ой, какой непорядок. Ты зачем с кладбища сбежал, а?
— Потому что хотел — призрак словно выплюнул ответ — И потому что смог! Имею право.
— Ничего ты не имеешь. Повторюсь — ты мертв, потому у тебя теперь только обязанности есть. Права у тех, кто, окончив земной путь, сразу отправился в дальнее путешествие к неведомым мирам. А тебя тут оставили, определив конкретное место проживания и того, кто далее станет распоряжаться твоим бытием. Вернее — небытием.
— Ты про ту образину в рясе с капюшоном? — уточнил Хвощов — Если да — то плевать я на него хотел.
— И это тоже ошибка — дружелюбно произнес я — Да, твой новый приятель, тот, что помог тебе и твоим закадыкам улизнуть с кладбища, наверняка Хозяина высмеивал всяко, особенно сразу после побега. Мол — вертели мы его на хрену, пусть другие следуют правилам, а мы станем жить лучше, чем раньше. И со всеми врагами каждый из вас посчитается, причем начинать этим заниматься следует прямо сейчас. Наше время пришло, э-ге-гей! Только неправда все это, по крайней мере для вашей компании. Вот гляди. Ты — здесь. Я тоже тут. А он где? А он затаился в городе как мышь. Сидит тихо-тихо, незаметно-незаметно, ждет своего часа, пока такие, как я, вашу компанию ловят. Вы-то шумите ого-го как. Ширма вы, Леонид Леонидович. Отвлекающий маневр.
— Может и так — нехорошо оскалился призрак и скользнул вниз по лестнице — А, может, и нет. Не все ты угадал, приятель, кое в чем ошибся, и серьезно. Да и плевать мне на вас всех. Я при жизни никого не слушал, и сейчас не собираюсь. Это мой дом, это мои деньги, и никто не имеет права их тратить, кроме меня.
Радостно, что хоть что-то угадал. Но очень хотелось бы знать, в чем ошибся, это важно. Вот только беседа, похоже, подходила к концу, поскольку Хвощов, несомненно, изготовился для атаки.
— Может, обойдемся без драки? — предложил ему я — Поверь, я тебе дело советую. Лучше посидим, лясы поточим немного, а затем я сделаю тебе достаточно выгодное предложение.
Призрак ничего мне не ответил, вместо этого он взвился под потолок, а после соколом упал вниз, метя в меня руками, выставленными перед собой. И на них, между прочим, синевой посверкивали острые когти. Неплохо Кузьма Петрович своих гвардейцев экипировал, просто так такие не отрастают. Выходит, неплохо колдун разбирается в посмертном бытии, что скверно.
Само собой, ждать того момента, когда мне вспорют глотку, я и не подумал. Постоянное движение — вот основа победы в стычке с призраком, каким бы он сильным не оказался. Не менее важны и другие аспекты. Никогда не следует затягивать поединок и ни в коем случае нельзя поддаваться чувству жалости. Нарушил эти правила — жди неприятностей.
Я увернулся от свистнувших над ухом когтей раз, другой, а на третий, когда бывший хозяин дома в неизбывной злобе взвыл, что твоя собака, уловил момент и схватил его за запястья.
— Говори, где Кузьму искать! — заорал я на него, сжимая руки и не без удовольствия замечая, как по конечностям призрака побежали красные прожилки. Какой бы силой колдун их не накачал, но некоторые аспекты небытия остались теми же, что и были. Жидковат против меня этот дух, не набрал он той заупокойной мощи, которой стоит опасаться всерьез — Говори, тогда я тебе посмертие получше обеспечу!
— Пошел ты! — заходясь в злобе, прорычал Хвощов — Сейчас освобожусь и тебя… Ааааа! Больно! Мне больно!
А ты чего хотел? Привык, что ни холода, ни страха, ни боли в твоем новом мире нет, а тут раз — и сюрприз такой свалился на голову!
— Говори, где его искать! — приказал я — И боль уйдет, слово даю!
— Он сам тебя найдет — лязгая зубами, просипел Леонид Леонидович — Мы все связаны! Он узнает, и тебя на куски, на лоскуты, на лохмотья! Ыыыыаааа! Нет! Не хочу! Не хочу умирать!
Он забился в моих руках, малиновое пламя протекло через руки внутрь, в его призрачную утробу.
— Скажу! Все скажууууу!
