щеке носовой платок. Наконец Макгвайр, как в тумане, поднялся на ноги и дрожащими пальцами нажал кнопку первого этажа.
Но лифт не тронулся с места.
Он снова надавил кнопку, теперь уже более решительно.
И вновь никакого результата.
— Он не дает нам уйти! — холодея от ужаса, воскликнул священник.
Франкино поднялся с пола вслед за своим спутником и с тревогой огляделся по сторонам.
— Что-то здесь слишком тихо, — наконец медленно сказал он, приготовившись к самому худшему. — И мне это не нрарится.
Макгвайр вздрогнул. Он вдруг почувствовал какие-то странные вибрации, которые заметил вскоре и сам Франкино. Кабина лифта начала раскачиваться, все чаще ударяясь о стены шахты.
Раздался звон бьющегося стекла — лопнула лампочка под потолком, и священники погрузились в полную темноту.
А секунду спустя оглушительно затрещало дерево, и, прикоснувшись к стене, Макгвайр понял, что доски, из которых был сделан лифт, начинают расходиться.
— Стены рушатся! — закричал он.
Франкино нащупал в темноте панель управления и стал судорожно нажимать все кнопки подряд.
— Надо выбираться отсюда! — перекрывал адский тре(;к его отчаянный голос.
Пол под ними трещал, стены разламывались, а трос, на котором висела кабина, готов был оборваться в любой момент. Франкино не переставал нажимать кнопки, а Макгвайр тем временем сунул пальцы в щель между дверьми и попытался открыть их вручную.
Но вот одна из досок с пола выстрелила вверх и, встав вертикально, пронзила ногу Франкино, глубоко войдя в мышцы его бедра. Макгвайр оттащил монсеньора в сторону, а сам всем телом стал напирать на дверь, надеясь сломать ее и выбраться из кабины.
Неожиданно створки двери открылись сами. Макгвайр кубарем выкатился в коридор, а потом вытащил туда и Франкино. Кабина по-прежнему продолжала раскачиваться и через несколько секунд с оглушительным лязгом рухнула вниз, превратившись в груду щепок и искореженного металла на дне глубокой бетонной шахты.
Ветер мгновенно стих. В коридоре наступила мертвая тишина.
Франкино встал, но ноги едва держали его. Макгвайр молча следил за ним с пола, не в силах даже подняться.
— Я презираю тебя! — вдруг пронзительно закричал монсеньор. — Теперь я знаю, кто ты, Чарльз Чейзен! Я не боюсь тебя!
И тут невиданной силы порыв ветра подхватил Франкино, перенес по воздуху к самой дальней стене и обрушил на нее с тяжким грохотом. Ураган возвращался.
И вновь Франкино попытался открыть дверь на лестницу, но его залитые кровью руки лишь беспомощно скользили по бронзовой ручке. Новый заряд бури обрушился на священников, и Франкино ухватился за стеклянный короб пожарного крана, чтобы устоять на ногах. Стекло не выдержало и треснуло. Пожарный шланг вывалился наружу. Монсеньор начал в отчаянии колотить кулаками по закрытой двери. Подбежал Макгвайр и, упав на колени, присоединился к нему, для поддержки опираясь о стену. Неожиданно шланг взлетел в воздух и, обвившись вокруг шеи Франкино, начал душить его. На лбу и щеках монсеньора вздулись багровые вены. Он заскрежетал зубами и хотел что-то крикнуть, но уже не мог и лишь хватался руками за шланг, пытаясь освободиться. Но тот сжимался на его шее все крепче, как голодный питон.
На зубах монсеньора показалась кровь.
Макгвайр тоже ухватился за шланг, пытаясь оторвать его от шеи Франкино. А в это время ураган уже свирепствовал по всему этажу, разнося все вокруг в пух и прах. В воздух взвивались куски линолеума и бетона, стены дрожали. Тело Макгвайра обдавало немыслимым жаром, заставляя его издавать страшные вопли. Наконец шланг ослаб. Франкино посинел, и его вырвало.
Лампочки под потолком стали взрываться одна за другой, а ковер в нескольких местах загорелся.
— Я презираю тебя, Чейзен! — закричал Франкино, как только Макгвайру удалось снять с его шеи проклятый шланг, разорвав петлю.
И тут у Франкино вспыхнули рукава, а у Макгвайра начали тлеть ботинки и брюки. Священники стали кататься по полу, стараясь сбить пламя. Макгвайру это удалось достаточно быстро, а вот на Франкино огонь разгорался все сильнее, окутывая его тело сплошным горящим покрывалом.
Наконец монсеньор из последних сил встал и, осыпая Чейзена проклятиями, пошатываясь, вышел на середину холла. Огонь охватил его со всех сторон.
И тут страшный, как взрывная волна, удар ветра налетел на священника, осыпав его градом битого стекла, деревянных щепок, кусками бетона и штукатурки. Макгвайр упал лицом вниз, пытаясь защититься от сметающего все на своем пути вихря. Но Франкино не сдавался. Он высоко поднял обе руки, готовый принять мученическую смерть в борьбе с силами Сатаны. На пол с тела его текла кровь.
— Чейзен! — нечеловеческим голосом закричал он.
Ветер взвыл ему в ответ с новой силой.
— Чейзен!!
И тут какой-то плотный туман начал собираться за спиной монсеньора в огромный зловещий гриб.
— Чей-зен!!. — продолжал кричать он.
И вдруг этот гриб взорвался и, подхватив Франкино, точно пушинку, понес его в дальний конец коридора. Раздался звон бьющегося стекла — западное окно разлетелось вдребезги, и тело монсеньора было выброшено в пустоту ночного неба.
Почти теряя сознание и ничего не видя перед собой, Макгвайр пополз в направлении последнего крика Франкино. Он напрягал зрение, но воспаленные глаза отказывались служить. Добравшись до окна, он с трудом приподнялся и, выглянув наружу, увидел внизу, в переулке, беспомощно распростертое тело Франкино.
Макгвайр, как сомнамбула, встал во весь рост и закрыл глаза. А потом, когда вновь открыл их, увидел, что везде, где действовал Чейзен, появляются огромные черные пятна. И вскоре все вокруг было затянуто этой зловещей дьявольской чернотой.
* * *
Сержант Уосо склонился над трупом Франкино, а потом и вовсе встал на колени, не обращая внимания на холодные лужицы, собравшиеся на асфальте после дождя.
— Следы насилия есть? — спросил он у эксперта, работающего рядом.
Но тот лишь покачал головой.
— Нет. Ни одного. Я вообще сомневаюсь, что это убийство, хотя лучше, конечно, подождать результатов вскрытия.
— А что же, несчастный случай?
Эксперт задумчиво посмотрел на окно десятого этажа и пожал плечами. Было уже шесть утра, и первые лучи солнца начали подсвечивать хмурое небо.
— Может быть, самоубийство? — без особой уверенности предположил он.
Уосо нахмурился.
— Нет, это невозможно — тело принадлежит священнику.
Сержант осмотрел переулок, где лежал труп. Вокруг было чисто и пустынно, от улицы его отделял забор. А впереди возвышалась стена дома с окошками, ведущими в коридоры каждого из десяти этажей.
Уосо подошел к забору и выглянул на улицу. К дому уже подъехало несколько полицейских автомобилей.
Первые пешеходы, вооружившиеся по случаю ненастья зонтиками, начинали скапливаться у подъезда. Но среди них он не заметил никого подозрительного.
— Якобелли! — позвал детектив помощника.
Тот сидел
