— Не кричите, у меня всего две ноги и две руки! — Врач нашёлся очень быстро.
— Может мне самому его и оперировать тогда?!
Эван отвернулся.
Он был вроде не из впечатлительных, но в этот момент представил, что на месте этого мужчины могла быть Эрин, и в её ноге также могла застрять железяка. Просто чудо, что девушка отделалась минимальными повреждениями. Эван даже боялся представить, что могло бы быть, обнаружь он её окровавленную, зажатую между плитами, проткнутую со всех сторон торчащими балками.
Мужчина взмахнул головой, отгоняя ужасающую картинку.
Проходя, а иногда перебираясь через рассыпанные по земле обломки, он добрался до конца квартала. Искать орущую женщину долго не пришлось, звук был прекрасным ориентиром.
Эван удивлённо посмотрел на представшую картину: крупная женщина, даже скорее — ОЧЕНЬ крупная, с вздутыми маленькими ногами, округлым животом (вряд ли ребёнок, скорее, жир), двумя, а то и тремя подбородками, и огромной чёрной косой лежала на каменной крошке и голосила что есть мочи. Рядом с ней сидела фельдшер — хорошенькая блондинка в медицинских очках с вычурной оправой и в жилете специальной расцветки, — с тазиком воды и тряпкой, которую периодически прикладывала к голове больной.
— Что тут такое? — строго спросил Эван, подходя ближе и непонимающе глядя на «пациентку».
Фельдшер недоумённо посмотрела на мужчину (не спасатель, не врач, ещё и в деловом костюме, правда, без пиджака, но кто он вообще такой?!), и решила всё же пояснить:
— У женщины шок. Дёргается, орёт.
— Что-нибудь кололи? — Эван присел рядом на колени и засучил рукава белой рубашки.
— Все успокоительные, что нашла. Её не берёт, — буркнула блондинка, недовольно глядя, как «гость» проверяет пульс (она уже всё проверила, мог бы просто спросить!). — Вкололи уже больше нормы.
Эван с намёком посмотрел на девушку, та ответила ему злобным взглядом — мол, да, я колола с учётом именно такого большого веса, не надо вот этого выражения лица! Эван молча переключился на пациентку.
— Она почти в отключке, — внезапно заметил он, вытащив под сопящее дыхание коллеги фонарик из стоящей неподалёку переносной аптечки и посветив им в глаза женщины. — И всё равно орёт.
— Шок, — пожала плечами фельдшер.
— Нет, — отрезал Эван и заметил, как девушка возмущённо открыла рот, собираясь разразиться «доказательствами шока пациента». О! Как ему было это знакомо! Он столько раз проходил через эти возмущённые взбрыки от одной невезучей стажёрки, что моментально перекрыл любые споры грубым: — Где портативный рентген?!
— Я уже её обследовала! Повреждений нет!
— Несите рентген. Быстро.
Блондинка по-детски нахохлилась, но спорить не стала — как знать, может, это кто-то со станции скорой помощи, возвращался домой, а тут взрыв, поэтому и прибежал в чём был. Хуже открытого спора с начальством может быть только спор с человеком, про которого ты даже не знаешь, что он начальство — в этом случае эпитеты красочнее, а последствия жёстче. В лоб спросить девушка постеснялась. Это был её первый вызов, говоря честно, за орущей женщиной её оставили приглядывать, чтобы под ногами не путалась.
Фельдшер притащила из машины скорой помощи портативный рентген, но настроить странному мужику ничего не дала. Сама с важным видом расставила экранные пластины, чтобы излучение не коснулось никого, кроме пациентки.
Сделали рентген грудного и шейного отделов, потом закончился заряд.
Пока фельдшер бегала за сменной батареей, Эван водил медицинским сканером по ногам пациентки — прибор слабого действия, вредный для генетически чувствительной кожи жителей пустыни, но позволяющий сразу заметить отклонения от нормы. Индикатор загорался красным, если находил что-то подозрительное, дальше врач обычно назначал доскональное обследование указанного места. Сейчас Эван работал фактически вслепую — искал индикатором повреждения, а дальше готовился к различным диагнозам — переломы, вывихи, трещины, гематомы. Но индикатор горел зелёным.
— Что же вы хотите сказать? — Эван редко доходил до отчаяния, но в этот раз был на грани.
— Ы-ы-ы-ы!!! — взвыла она и начала закатывать глаза. А потом стала биться головой об землю. — Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ых!!! М-м-м-м!!!
Эван удивлённо отпрянул, на секунду испугавшись, что это он с ней что-то сделал. Потом пригляделся, понял, что женщина отчаянно указывает глазами на что-то.
Он поднял голову и обомлел.
— Я принесла батарею! — объявила фельдшер.
— Твою мать, — выдохнул Эван.
— Не за что, — обиделась девушка.
Мужчина посмотрел на неё каким-то зависшим взглядом, потом резко собрался, вскочил на ноги, и приказал:
— Бегом за спасателями!
— Чего?
— Беги за спасателями! — повторил он исключительно взбешённым тоном.
— Да с ней ничего такого, — возмутилась фельдшер.
— Не для неё. Посмотри наверх!
Эван подошёл к девушке на опасно близкое расстояние, прикоснулся к миленькому подбородку и заставил поднять голову.
С балкона примерно двадцатого этажа раскачивался мальчик, над ним из окна высунулась непонятная конструкция — с такого расстояния хрен различишь! — с виду она напоминала сдутый батутный дом, заставив усомниться, не глюки ли. Нога ребёнка запуталась в верёвках, и сейчас это было единственное, что спасало его от падения.
— Блин! — фельдшер настолько культурно выразилась, что Эван едва не расхохотался.
— Поняла теперь? Беги за спасателями, быстро!
— А ты?
Она как-то случайно перескочила с «вы» на «ты», но из них двоих этого никто не заметил.
— Я полезу по пожарной лестнице, постараюсь поймать его.
— Но…
В этот момент они оба увидели, как одна из верёвок порвалась, и мальчика скинуло ещё ниже. С такого расстояния ничего не было слышно, но Эвану показалось, что его оглушил смертельный треск рвущихся тросов. Они с фельдшером вздрогнули на пару, будто их одновременно ударило током.
— Я за спасателями, — слабым голосом подтвердила девушка и кинулась в сторону машины скорой помощи.
Эван закатал рукава ещё сильнее, присел рядом с женщиной и сказал:
— Вы молодец. Вы большая молодец. Теперь лежите и не двигайтесь. Вам помогут.
Женщина облегчённо закрыла глаза и, кажется, отключилась. Эван бессердечно обрадовался тому, что теперь истошный вопль не будет давить на уши.
Он очень быстро — физическая форма позволяла, не зря так усердно бегал по утрам, — взбирался по пожарной лестнице, но как бы ловко он не переставлял ноги, было очевидно — не успеет. По его прикидкам мальчик раскачивался на высоте двадцатого этажа, и верёвка безжалостно распускалась, не выдерживая натяжения.
