Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 183
друг Анри в Венаске догонял меня, он бросился на моих похитителей, выкрикивая: „Я здесь! Я здесь!“
На конверте была еще одна печать, похожая не то на печать часовни, не то церкви. Этот конверт я однажды уже видела. В тот день, когда мы ушли из Памплоны и выскользнули из дома на берегу Арги, именно из-за этих бумаг Анри снова вернулся в усадьбу.
Когда он нашел их нетронутыми, его лицо просияло от радости. Я запомнила это.
Кроме пакета, на котором ничего не было написано, я нашла еще какой-то список. Я поступила скверно, но я прочла его. Что поделаешь, матушка, мне безумно хотелось узнать, почему мой друг Анри покидает меня. Но в списке были только фамилии и города. Никого из этих людей я не знала. Видимо, Анри собирался всех их повидать во время путешествия.
Вот что было в этом списке:
1. Капитан Лоррен — Неаполь.
2. Штаупиц — Нюрнберг.
3. Пинто — Турин.
4. Эль Матадор — Глазго.
5. Жоэль де Жюган — Морле.
6. Фаэнца — Париж.
7. Сальданья — Париж.
И еще были два номера — 8 и 9, рядом с которыми не было никаких фамилий».
V
Аврора интересуется маленьким маркизом
«Сейчас, матушка, я закончу рассказывать про этот список.
Когда через два года Анри вернулся, я снова заглянула в него. Почти все имена там были вычеркнуты, очевидно, Анри повидался с этими людьми. Но зато на пустых местах появились два новых имени.
Капитан Лоррен, шедший под номером 1, был вычеркнут. Длинной чертой были вычеркнуты и Штаупиц, номер 2, и Пинто, и Матадор, и Жоэль де Жюган, причем все красными чернилами. Остались только Фаэнца и Сальданья. Под номером 8 был записан де Пероль, под номером 9 — Гонзаго; оба они жили в Париже.
Матушка, я не видела его целых два года. Что делал он в течение этих двух лет и почему его действия все время оставались для меня тайной?
Нет, не два года, два столетия, два бесконечных столетия! Не знаю, как мне удалось прожить столько дней без моего друга. Но если сейчас меня разлучат с ним, я нисколько не сомневаюсь, что умру. Все это время я жила в монастыре Воплощения. Монахини были добры со мной, но утешить меня они не могли. С отъездом моего друга улетучилась вся моя жизнерадостность. Я перестала петь, перестала улыбаться.
Но когда я снова увидела его, все мои страдания были искуплены. Кончилась моя бесконечная мука! Мой дорогой отец, мой друг, мой защитник вернулся ко мне, и у меня даже не было слов, чтобы высказать, как я счастлива.
После первого поцелуя он оглядел меня, и я была поражена выражением его лица.
— Вы уже выросли, Аврора, — сказал он, — и я даже не ожидал, что найду вас такой красавицей.
Значит, я была красива! Он считает, что я красивая! Красота — Божий дар, матушка, и я в сердце своем возблагодарила Господа. Мне было то ли шестнадцать, то ли семнадцать лет, когда он сказал это. Я даже не представляла, что можно испытать такое счастье, когда тебе говорят: «Вы красивы». До сих пор я не слышала от Анри таких слов.
В тот же день я вернулась из монастыря в наш старый дом. Но в нем все переменилось.
Нам с Анри уже нельзя было жить одним: я ведь стала барышней.
В доме меня встретили славная пожилая женщина Франсуаза Берришон и ее внук Жан Мари.
Франсуаза, увидев меня, воскликнула:
— Как она похожа на него!
На кого? Существовало, надо полагать, нечто, чего мне не полагалось знать, поскольку в определенном смысле со мной были исключительно сдержанны.
Я тогда подумала, и это предположение впоследствии еще более укрепилось во мне, что Франсуаза Берришон была когда-то служанкой в нашей семье. Она, должно быть, знала моего отца и знает вас, матушка! Несколько раз я пробовала расспрашивать ее. Однако Франсуаза, которая обыкновенно весьма словоохотлива, стоило затронуть некоторые темы, становилась немой как рыба.
А ее внук Жан Мари был еще младше меня и ничего не знал. Мою милую Флор за все время своего пребывания в монастыре Воплощения я видела всего один-единственный раз. Выйдя на свободу, я сразу же попросила найти ее. Но мне сказали, что она уехала из Мадрида. Это была неправда: через несколько дней я видела, как она пела и плясала на Пласа-Санта. Я пожаловалась Анри, а он мне сказал:
— Не надо им было обманывать вас, Аврора, но они правильно сделали, что не привели к вам эту девушку. Запомните, существуют вещи, которые могут оттолкнуть от вас тех, кого вы должны любить.
Кого я должна любить?
Вас, матушка, прежде всего вас! Но неужели вас огорчило бы то, что я сохранила привязанность к своей первой подруге, к той, которая спасла нас от смертельной опасности? Я не верю этому. Нет, не такую я вас люблю.
Мой друг преувеличил вашу строгость. Ваша доброта сильней вашей гордости. И потом, я так вас буду любить! Неужели моя любовь оставит вам время на проявление суровости?
Итак, я стала барышней. Мне прислуживали. Малыш Жан Мари вполне мог сойти за моего пажа. Старая Франсуаза стала моей неизменной компаньонкой. Я уже была не так одинока, как когда-то, но счастливей, чем прежде, не стала.
Мой друг переменился, его манеры стали совершенно иными; он был неизменно холоден, а иногда я замечала, что он печален. Казалось, отныне между нами воздвиглась некая преграда.
Я вам уже говорила, матушка, что добиться объяснения от Анри было невозможным делом. Он хранил свою тайну даже от меня. Скоро я догадалась, что он страдает и ищет утешения в труде. Со всех сторон его умоляли принять заказы. Мы жили в достатке и даже богато. Мадридские оружейники, можно сказать, пускали работы Синселадора с аукциона.
Герцог Медина-Сидония, фаворит Филиппа V, сказал: „У меня есть три шпаги; эфес первой из золота, и я подарил бы ее другу, у второй — украшен алмазами, и я подарил бы ее возлюбленной; у третьей же — из черненой стали, но, раз он чеканен Синселадором, я не отдам ее даже королю“.
Шел месяц за месяцем. Меня охватила грусть. Анри заметил это и выглядел совершенно несчастным.
Окна моей комнаты выходили в огромные сады на задах калье Реаль. Самый большой и самый красивый парк принадлежал старинному дворцу герцога д’Оссуны, который был убит на дуэли придворным королевы господином де Фавасом. После смерти герцога дворец оставался пустым.
Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 183
