А… к демонам! Как всегда – рассчитывать надо только на себя.
Прислонившись к чугунной решетке, я вдыхала сигаретный дым. Район и правда шикарный – приватный, заборы высокие, а территории участков огромные, до соседней виллы несколько сотен метров.
Стало грустно… Еще полгода назад я надеялась вернуть себе родовое поместье, жить, как подобает графине, теперь же об этом невозможно даже мечтать.
Калитка «нашего» участка скрипнула, на улицу вышла молоденькая воленстирка с саквояжем, накинула капюшон и направилась в сторону набережной.
У нас гости?
И… почему ее лицо, до которого все же дотянулся свет от фонаря, показалось знакомым?
– Кто это, Митра? – спросила я, выходя из тени.
Студентка испуганно подскочила на месте.
– О… госпожа! Ну вы меня и напугали! Заходите скорее! Эту врачевательницу прислала Пылающая. Простите, надо было спросить у вас разрешения, но мы не успели толком поговорить утром, а состояние Эдварды ухудшалось.
Оказавшись за забором, я осмотрелась. Определенно, здесь давно никто не жил. Обширная территория поросла сухим кустарником, на холме в пыльной пелене шумел пальмовый лес, повсюду лежали кучи песка.
– Идемте, я покажу вам дом.
Колючий бурьян надежно скрывал небольшой двухэтажный особняк, выстроенный из камня и оштукатуренный на местный манер. Жаль, фасад кое-где уже потрескался. Ладно, сойдет. Главное, внутри было уютно и чисто. На первом этаже находилась кухня, уборная и гостевая спальня, на втором – еще две просторные комнаты.
Заглянув в ту, из которой доносилось характерное сопение, я ругнулась. Фрэнки, значит, безмятежно дрыхнет здесь на широкой постели, как барон, на добытые нами средства, а мне приходится ютиться в тесной, пыльной клетушке, еще и без права выхода в город! Где в этом мире справедливость?!
Но будить братца я не стала и вернулась на улицу. Фонари вдоль дорожек воленстирки не зажгли, зато за домом трещал сучьями метровый костер. Пламя вилось, трепетало, озаряя площадку вокруг дрожащим карминным сиянием. Эдварда полулежала в плетеном кресле и неотрывно наблюдала за огнем. Из ее локтя торчала игла, соединенная тонкой трубкой с колбой на плече.
Не стесняясь, я уселась рядом и закинула ноги на топчан. Нет, я не собиралась прохлаждаться, нельзя оставлять кудрявую и Фрэнка без присмотра, поэтому сейчас докурю и пойду натягивать по периметру участка сигнальный контур. Участок был большой – работа предстояла напряженная, кропотливая, но она того стоила – каждый раз, возвращаясь сюда, я легко считаю с охранной структуры информацию о том, кто приходил и выходил с подконтрольной зоны.
Когда я уже придумала, как лучше организовать энергетические потоки, Эдварда заговорила:
– Ее звали Лиа…
Душевных откровений нам сейчас только не хватало.
– …ту рорку, которую Люго привез с войны пять лет назад. Она, кстати, чем-то походила на тебя – тоже тощая, бледная и со светлыми глазами. Но волосы серебряные… А ты же знаешь… наши мужчины падки на всякую экзотику. Завидев снежных дев, они теряли голову от желания обладать подобной красотой. Многие легионеры вернулись с такими куклами из похода на зависть обычным гражданам… – Воленстирка пощупала свои щеки. – Говорят, кровь чужаков благотворно влияет на потомство. Ну-у, не знаю, по мне, так она у вас слабая… как вода, печати едва с меня сняла.
– Вот и не стоило осквернять себя чужой слабой кровью, – ехидно попеняла я ей. – Видишь, как все обернулось. Не свяжись ты с моим братом, авось бы и успела отбежать на пару километров от прежнего хозяина.
Эдварда хрипло засмеялась, морщась от боли. Отдышавшись, она продолжила:
– Когда рорского царя-психопата убили, а Воленстир и Регестор поделили между собой его земли, наша армия начала зачищать новые территории. Кто там только ни носился по Южной степи: обезумевшие мертвяки, не успевшие усопнуть, бандиты, наемники всех мастей… В то время отряд Люго брал один городок на самой границе, в нем окопалась сотня неупокоенных тварей. Маги огня выжгли там все дотла, а когда обыскивали дома, нашли в подвалах несколько испуганных ророк. В том числе и Лию. – Воленстирка тяжело вздохнула. – Ты думаешь, девки прятались там от ходячих трупов? Или от бандитов? Нет. Они боялись стать трофеем победителей. И неспроста. Когда Люго увидел ее, то… обо всем позабыл, влюбился с первого взгляда и забрал с собой.
Пламя резко взвилось ввысь, снопы искр улетели под пальмовую сень. Подметавшая площадку Митра настороженно покосилась на нас.
– До войны я была знаменита, давала концерты даже в амфитеатре, сами царевичи приходили в ложу послушать меня, царевна Елин здоровалась за руку… – заважничала Эдварда, тепло улыбаясь воспоминаниям. – Как, ты считаешь, я отнеслась к вниманию какого-то там никому не известного тогда воина? Пусть и легионера, пусть и сотника? – Она вскинула подбородок и тщеславно прищурилась. – Я могла бы стать даже царицей! Если бы Шамраг, упертый буйвол, не встретился на моем пути. Легионеры обласканы девичьим вниманием, они элита. Невинные барышни грезят разделить с ними ночь, обрести такого господина пусть даже на год. Ни одна разумная воленстирка не откажется от предложения сердца благородного воина со знаком Всезрячего Ока. Но я отказалась. Тогда Люго начал приходить на каждый мой концерт. Выкупал первый ряд, усаживался напротив и просто смотрел на меня та-а-ак неотрывно, что грозил сорвать выступление. Я не могла сосредоточиться, дыхание перехватывало от новых… хм… ощущений. Однажды… он выкупил весь зал. О! Это неслыханное расточительство! И мне пришлось петь для него одного. Я сдалась, заговорила с ним. А потом и влюбилась. Как идиотка! Как типичная воленстирка! – Она сглотнула. – Мы много времени проводили вместе, я бывала у него на полигоне, в усадьбе… Люго заботился обо мне, осыпал подарками, вел себя безукоризненно, выдержанно, несмотря на то что я часто нарочно дразнила его, встречаясь с другими поклонниками, хотя сама… давно любила лишь его одного! Но он ни разу даже не намекнул на свои желания. А затем Легион мобилизовали, я испугалась, поняла, что времени на раздумья больше нет, пришла к нему накануне отъезда, твердо решив подарить первую ночь. И… этот негодяй отказал мне! Представляешь?! Мне! Какой-то сотник! Вздумал отомстить, возможно! Он заявил, что если мои чувства сильны и искренни, то я дождусь его и приду снова, и вот тогда… Люго дал слово меня принять.
Митра подбросила в костер хвороста и, неодобрительно покачав головой, удалилась в дом.
– Как он посмел оскорбить меня отказом?! Я надолго затаила обиду, пыталась его забыть, но… этот воин уже крепко держал в своих мозолистых ладонях мое сердце. Говорят, достойнейшие легионеры ценят верность превыше любой любви, и я стала ждать. Люго вернулся спустя год как триумфатор, весь в наградах, на коне, во главе своего отряда, а рядом ехала эта… бледная Лиа. Каким взглядом он ее пожирал! Похотливым, нетерпеливым, жадным, едва не облизывался! Я стояла в толпе совсем близко и не верила собственным глазам. Все честно, регесторка. Благородство не пострадало. Он же не обещал хранить верность мне… ублюдок! А я ему песню написала. В тот миг я и разлюбила его. Было больно. – Эдварда выдернула из локтя иглу и швырнула во тьму. – Знаю, война меняет людей и его изменила, но просто так проглотить такое унижение? Нет, я не смогла. Я отказалась участвовать в ночном концерте в честь победителей, сослалась на недомогание, а сама в тот же вечер отправилась в его усадьбу. Тогда ее еще не охраняли так тщательно, и я легко перелезла через живую изгородь. Заметь меня кто – это был бы позор!
