изо дня в день неисчислимо долгое время. Они же существа совершенно другого вида! Ты хоть об этом-то в курсе?
Девушка хлюпнула носом:
— Да в курсе я, в курсе! Не иначе, как с твоей подачи, Волюнд меня последние дни обо всем усиленно просвещает… Только я ведь не «урожденная», а «обращенная». Мне ничего такого делать не придется. Скорее всего привлекут или к охране, или к переговорам с людьми. Это ведь только невежды считают, что вампиры злодействуют, а на самом деле у них многое по договору и на оплате…
— Стоп-стоп про оплату! В этом фон Тирд и меня просветил. Ты мне лучше объясни, откуда эта твоя паника?! Ну, подумаешь «отмолит» Февадий?! Уедет — Волюнд тебя обратно обратит, только на этот раз в тайне, так, чтобы отец не знал и не беспокоился…
— А он захочет?! — княжна уставилась на меня с надеждой и по-детски трогательно захлопала мокрыми ресницами, — он мне уже в который раз заявляет, что я ему без надобности, что его принудили меня обратить и от моего обращения у него сплошные неприятности!
«Вот же гад!» — мысленно помянул я вампирюгу «незлым тихим словом», — «вот зачем было девчонку расстраивать?! Ведь все равно ему, с полностью обескровленный кланом, так или иначе придется прибегать к помощи наемников! А княжна — вполне адекватный человек, да еще и довольный переменами в своей жизни. Ну и чем она ему не помощница?!»
Я почти отеческим жестом положил ладонь на растрепанную головку Лилли:
— Успокойся! Волюнд — мой вассал, не забыла? Что скажу, то он и сделает! — «вот же говнюк упертый», — добавил про себя в сердцах и закончил решительно, — так что бросай реветь: быть тебе вампиршей, раз уж ты так этого желаешь!
***
Ну, а дальше — мой вожделенный отдых отодвинулся на… Довольно далеко, в общем, отодвинулся… Настолько далеко, насколько велика была благодарность девушки за мое, совершенно бескорыстное, к слову, участие и понимание!
Глава двадцать девятая, в которой герой очередной раз убеждается, что «Гладко было на бумаге…» и делает важное открытие
Волюнд фыркал на мои аргументы и увещевания как до предела рассерженная кошка, а я боролся с сильным желанием согнать его с моего подоконника, на котором на этот раз он устроился вообще с ногами! Ну бесит же! Хотя такой мой поступок мог еще сильнее помешать нашему диалогу, а тот и так не сильно-то ладился. Так что мне приходилось терпеть, от чего поза вампира бесила меня еще сильнее. Впрочем — это состояние, похоже, было у нас взаимным.
— Нет, ты просто не понимаешь: такого никто никогда раньше не делал!!! — твердил фон Тирд как заезженная пластинка, — такие опыты с вампирской кровью могут дать совсем не те результаты, которых ты от меня требуешь!
Вот как вам нравится подобный аргумент в ответ на мою идею повторного обращения?! «Не делали» видите ли?! Да мало ли чего не делали раньше, но потом все-таки сделали и вполне успешно пользуются по сей день?! Примерно это я и пытался вдолбить в упрямую голову древнего вампира.
Хотя вторая часть фразы, добавленная только что, несколько примиряла с категоричностью того, что Волюнд утверждал до этого. Но если это соответствует действительности, то почему он вообще не начал возражать с этого аргумента?! Я бы сразу снизил напор, но он этого не сделал, а значит сказанное только что, вполне может оказаться ложью! Очередной. Кто бы только знал, как тяжело договариваться с такими лживыми тварями как вампиры!
Но потом я мысленно махнул рукой, выдохнул и сменил тему: нужно снизить накал спора, чтобы разобраться где в сказанном лож и выбрать из нее крупинки правды. А еще лучше применить простой, но действенный и проверенный на множестве упрямцев способ, когда следует уйти от «больной» темы, но вернуться к ней, когда они поостынут и их мысли переключаться на что-то другое.
— Ладно, предположим, что про риск повторного обращения я не знал, но нельзя так нельзя. Придумаем, что-нибудь другое. Ты мне лучше скажи, зачем ты княжну постоянно дразнишь?! Обижаешь ее зачем?! В том, что с тобой случилось, уж чего-чего, а ее вины нет совершенно! Если не кривить душой и не играть в политкорректность ради твоей тонкой, ранимой натуры, которой претит статус жертвы, а называть вещи своими именами, то вы с ней оба всего лишь пешками в чужой игре! Да, ты пострадал больше и потерял больше, но только на данный момент и исключительно из-за моего вмешательства. А не будь меня, то Лилли оказалась бы пожизненной постельной игрушкой принца и марионеткой тех, кто спланировал заговор, а тебя просто убили бы… скорее всего. И еще неизвестно, что тут хуже.
— Целый погибший клан ты сравниваешь с жизнью одной женщины?! — тут же взвился фон Тирд, как рыбка заглотнув мой крючок с наживкой.
— В плане общей ценности — сравнение возможно и не корректно, но в плане личного страдания — вполне сопоставимо, — отпасовал я ему аргумент, — ты бы умер и все, конец всем мучениям…
— А она даже не знала бы, что мучается! — циничная усмешка, исказившая черты вампира, совсем не шла к его лицу, дышащему чувственным очарованием.
— А тебе-то откуда об этом знать? Только не говори, что вы, вампиры, хоть раз когда-нибудь поинтересовались чувствами людей, которых обращали и подчиняли к своему благу! Вот только представь, что ты будто заперт в своем собственном теле, все понимаешь, а сделать ничего не можешь и это насилие продолжается всю твою жизнь без шанса на спасение!?
Я вполне способен сочувствовать, сострадать и достаточно реалистично могу представить себя на чьем-то месте, поэтому говорил вполне осознавая то, о чем говорю и стараясь донести это осознание и до оппонента, как вдруг…
Вообще-то кожа фон Тирда имела очень приятный кремовый оттенок, как у некоторых рас Земли, в жилах которых была толика негритянской крови. По крайней мере на лице и руках, поскольку я не знал, способны ли вампиры загорать, а голышом увидеть Волюнда мне не довелось. Однако теперь я точно знал, что бледнеть они могут так же, как и люди, потому что в какой-то момент моей речи фон Тирд
