грибов мама поинтересовалась, почему давно не видно дочки, и папа успешно задурил ей голову рассказами про то, что девочка много гуляет. Маму не смутило даже то, что восьмилетняя девочка уже вторую ночь подряд не приходит ночевать. Она начала удивляться только тогда, когда появившиеся в их квартире сотрудники милиции стали отвинчивать от пола унитаз. Вещественных доказательств в фановой трубе было полно.
Как же милиция так быстро проделала путь от головы, найденной под кустом в лесопарке, до квартиры заботливого папы? Все дело в том, что этот аккуратист, устраивая дочуркину голову под кустом, приладил ее на дочкиных школьных тетрадках с указанием номера школы, класса и фамилии с именем. Выяснить, что девочка уже несколько дней не приходит в школу, было делом техники. Пообщавшись с соседями, которые, в числе прочих интересных сведений, сообщили операм, что накануне на кухне что-то упорно варилось, в искомую квартиру оперативники пришли, уже имея на руках санкцию на арест злодея.
К делу были приобщены фотографии огромной кастрюли, стоявшей на плите. В кастрюле плавали детские пятки. Хозяйка, уже два дня находясь в квартире, так и не удосужилась приподнять крышку и заглянуть, что же такого наварил ее муженек за время ее грибной страды.
Когда дело поступило в суд, работники канцелярии закрыли бумагой эти фототаблицы, норовившие открыться именно на самых зловещих снимках. Равнодушных к этому делу не было. И только отчим-подсудимый и мама-свидетельница сохраняли спокойствие. Алкоголь разгладил им все извилины и душу выел.
За убийство девочки подсудимый получил десять лет — максимально возможный срок по той статье, по которой его привлекли к уголовной ответственности. Поскольку его хозяйственные упражнения не являлись глумлением над трупом, а носили чисто практический характер, направлены были на сокрытие следов преступления, особой жестокости (отягчающего обстоятельства, дающего основание применить статью о более тяжком преступлении) в его действиях не усмотрели. И как рассказывали его сокамерники, мясо он после приговора не разлюбил. Продолжал есть с аппетитом.
Лес у казармы
В 1986 году эта учебная воинская часть под Ленинградом считалась одной из лучших. Добротные казармы, бравые офицеры, курсанты — отличники боевой и политической… Туда часто приезжали гости из дома, мамы, сестры, невесты, им разрешалось навестить военнослужащих срочной службы. Возле контрольно-пропускного пункта их встречал красавец сержант со значками отличий на груди, одессит с белозубой улыбкой; он любезно предлагал дамам проводить их к казарме, поскольку идти далеко, можно заблудиться, и приезжие женщины таяли, и с удовольствием принимали предложение от такого красавца. Путь к казармам лежал через прозрачный лесочек; правда, он только с дороги казался прозрачным, а стоило зайти в него и углубиться в заросли, становилось жутковато — заросли эти оказывались густыми, дорогу сквозь них видно уже не было, под ногами путались коряги, длинная трава клубилась, как змеи…
Как раз в этом лесочке однажды нашли разложившийся труп женщины.
Труп был слегка прикопан и забросан ветками, одежда на нем истлела, мягкие ткани лица отсутствовали, что затрудняло установление личности. Судебные медики пришли к выводу, что погибшей женщине было от двадцати до тридцати лет и что смерть ее наступила, скорее всего, от механической асфиксии, от сдавления шеи. Поскольку разложение сделало непригодными к исследованию часть внутренних органов, невозможно было высказаться о том, подвергалась ли женщина сексуальному насилию.
Дело об умышленном убийстве неизвестной женщины неустановленным преступником возбудила и приняла к производству областная прокуратура.
Что обычно делают в случае обнаружения трупа неизвестного человека? Первым делом проверяют, не пропадал ли кто-нибудь, подходящий под приметы трупа. Ведь, зная, кто убит, проще строить версии о том, кем этот человек убит: от личности потерпевшего идти к установлению убийцы. Вот следователь и дал поручение работникам милиции проверить, не пропал ли кто из женщин в этой местности, чтобы сравнить приметы пропавшей с приметами, которые удалось описать при осмотре трупа, включая фрагменты истлевшей одежды. Но эта забота результатов не дала, похожие по возрасту и телосложению молодые девушки из близлежащих населенных пунктов не числились в розыске как без вести пропавшие.
А пока проверяли «потеряшек», примеряя их к приметам найденного трупа, истек срок следствия, установленный законом, и дело надо было приостанавливать «в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности». Однако следователю не давала покоя одна идея о том, как установить личность потерпевшей. Да, среди местных жителей не числилось пропавших девушек, которых стоило бы сравнить с обнаруженным трупом; значит, можно предположить, что потерпевшая — приезжая, иногородняя. Но как она оказалась в этом зловещем лесу? Неподалеку от воинской части? Не приехала ли она навестить кого-то из солдат?
И следователь взялся за нудную бюрократическую работу. Связавшись с командованием воинской части, он для начала выяснил, из каких городов призывались на срочную службу новобранцы. Надо было учесть, что воинская часть являлась учебной, и спустя полгода, закончив подготовку, солдаты направлялись к месту прохождения дальнейшей службы, а контингент учебки постоянно обновлялся.
Так что список населенных пунктов, откуда прибыли в воинскую часть салаги, набирался внушительный, и каждый из этих населенных пунктов предстояло запросить на предмет того, не пропадали ли в этом городе женщины.
Конечно, пропадали! В каждом городе и городке пропадают люди; получая огромное количество сообщений о женщинах и девушках разных возрастов и телосложений, следователь и оперативники в первую очередь отбирали из них и намечали к проверке тех, у кого кто-то из родных был призван в армию и служил под Ленинградом. Но если с матерями призывников все было просто, то с невестами возникали осложнения: их близкие могли и не знать, что у девушки какие-то отношения с солдатом, а та вдруг решила проведать своего тайного друга, поехать к нему по месту службы…
А пока шла проверка, в том самом зловещем лесочке нашли еще один труп. Еще одна неопознанная женщина, около сорока лет, смерть от асфиксии. Ее тело тоже уже порядком разложилось, но одежда была в большей сохранности, чем на первом трупе. А в кармане обнаружился клочок плотной бумаги, склизкий от влаги и заплесневелый, — все-таки тело довольно долго пролежало в мокром овраге. После того как с клочком бумаги поработали эксперты, стало понятно, что это билет на поезд, и на нем даже прочиталось название города.
Следователь запросил город, где продан был железнодорожный билет, найденный при трупе. Город был небольшим, поэтому довольно быстро установили, что там уже несколько месяцев находится в розыске сорокалетняя Нина Лаговская. Почти полгода назад она не вышла на работу после выходных, не было
