понял, что за себя не ручается. И чтобы не подвергать опасности жену, вышел на охоту, удовлетворяясь за счет женщин, случайно попавшихся ему на пути.
Он рассказал также, что сначала ходил на охоту с портфелем, но после того, как его дважды задерживали, решил не брать с собой ничего, даже проездной карточки. Если поймают, думал он, я не могу позорить жену, пусть лучше я останусь безымянным.
Но перверсия перверсией, а вменяемым его признали.
Как избавиться от трупа
Опытные следователи и оперативники знают, что если убийство совершено в жилище и если убийца — не случайный человек, а кто-то из родных и близких, то главный вопрос, встающий перед убийцей, — это вопрос сокрытия трупа. Следовательно, если вдруг обнаруживается вывезенный и закопанный или расчлененный труп — значит, это почти стопроцентно указывает на убийцу из числа близких потерпевшему людей.
Например, один молодой убийца почти тридцать лет назад, надругавшись над своей бывшей невестой, по злой иронии судьбы ставшей женой его родного папочки, разрезал ее на куски, распихал части трупа по чемоданам и вывез в Ленинградскую область, где разбросал эти чемоданы по лесам и речкам. Один такой чемодан, с правой ногой жертвы, выплыл, был найден, и нога была предъявлена для опознания мужу покойной. И опознана…
Но расчленение трупа — это просто детские игрушки по сравнению с тем, какие изощренные способы сокрытия трупов изобретают некоторые злодеи. В ход идут достижения науки и техники: например, гальванические ванны. В Ленинграде шестидесятых годов один гальваник во время ссоры на производстве убил другого, передовика, сильно донимавшего его своими наставлениями. Оставить труп на месте убийства — в цехе — значило подписаться под этим убийством, поскольку посторонние лица в гальванический цех не допускались. Как протащить труп мимо охраны? Да никак. И убийца опускает труп в гальваническую ванну. В результате происходивших там процессов мягкие ткани были полностью уничтожены, а кости истончились настолько, что прошли через решетку фильтра и были обнаружены в канализации.
Но этот предприимчивый гальваник вовсе не был пионером такого нетривиального способа сокрытия следов преступления. В сороковых годах двадцатого века некий молодой англичанин применил аналогичный способ уничтожения улик. Он знакомился с пожилыми леди, приводил их в свою химическую лабораторию, убивал, а потом обрабатывал трупы химическими реактивами до такой степени, что от трупа оставалась лишь небольшая лужица жира с остатками костей. Когда Скотленд-Ярд схватил злодея с поличным, тот лишь посмеялся: доказать смогли всего одно убийство, на котором его и взяли еще до того, как он успел принять меры к уничтожению трупа. Нет, пресловутые лужицы жира нашли на задворках его химической лаборатории, но идентифицировать их с пропавшими старушками не взялись даже самые продвинутые эксперты. Оперативная информация о серии убийств несчастных доверчивых дам так и осталась в анналах Скотленд-Ярда, а злодей был осужден лишь за одно преступление.
Ну а что делать нашим согражданам, не имеющим допуска к гальваническим ваннам и не содержащим химических лабораторий? Что называется, голь на выдумки хитра, и злодеями используются всякого рода бытовые приборы: электрические плиты, мясорубки и унитазы.
Весь этот набор фигурировал в уголовном деле о чудовищном преступлении, которое, впрочем, участниками дела не расценивалось как нечто из ряда вон выходящее. Ну, случилось и случилось, они и рассказывали все это в прокуратуре будничными голосами…
Жила-была двадцать лет назад в рабочем районе пьющая и поэтому малообеспеченная семейка — мама-алкоголичка, дочка-даун и мамин сожитель, неработающий люмпен. Девочка второй год училась в первом классе и никаких надежд на будущее не подавала. Да и характером не удалась, вечно ныла и капризничала, и отчим считал своим долгом внести посильную лепту в ее воспитание доступными ему приемами: дать подзатыльник, снять с себя ремень и выпороть двоечницу, запереть ее в чулане для исправления. Матушка этот процесс воспитания молчаливо одобряла и считала, что ее сожитель прямо-таки крупный педагог. А поэтому без всяких колебаний оставила дочку на попечение этого доморощенного воспитателя и убыла за грибами, поскольку других средств к существованию у семьи не предвиделось.
Отчим остался в семье за старшего и в полной мере прочувствовал ответственность за подрастающее поколение. А девчонка, как назло, именно в это время окончательно отбилась от рук. Не помогали никакие замечания, никакие подзатыльники, и приемный папа стал применять более крутые меры.
Следователи уже не смогли установить с достоверностью, что же послужило причиной того рокового конфликта (девочка уже ничего рассказать не могла). Папа же говорил в прокуратуре, что малолетняя мерзавка получила двойку по русскому, да еще и отказалась делать домашнее задание, что вывело его из себя. Может, он и превысил полномочия, но как-то так получилось, что в процессе воспитания девочка отдала богу душу. Поначалу отчим этого не заметил, увлекшись, тем более что в ходе этого процесса то и дело подкреплялся горячительным. Но утром, слегка проспавшись и решив с новыми силами взяться за воспитание, разъярился — почему девчонка не реагирует на его нравоучительные речи и вообще спит за столом, уронив голову в консервы. Он потряс девочку за плечо, и даже его затуманенные дешевым алкоголем мозги осознали, что девочка мертва.
Воспитание воспитанием, а матери-то что-то надо будет говорить, когда она вернется с грибами, подумал отчим в ужасе. И взялся за дело.
Поначалу он со знанием дела расчленил тельце девочки. Потом попытался прокрутить все это через мясорубку, но потерпел фиаско, задача оказалась чрезвычайно сложной, да еще и кровища залила все хозяйственные поверхности. Тогда он рассудил, что из вареного мяса кровь не течет, и сложил все кроме головы в самую большую кастрюлю, какую только нашел в доме. Все это он залил водой, поставил на огонь и стал варить, терпеливо помешивая. Потом он говорил следователям (у которых волосы дыбом вставали от таких откровений), что никакого особо противного запаха он не чувствовал, наоборот, пахло свежим мясом, какого уже давно в доме не водилось.
Но сварить — это еще был не выход из положения. Сдать жене такой студень в качестве вклада в домашнее хозяйство он все равно не мог. Тогда этот хозяйственный мужчина сварившиеся куски тела пропустил через мясорубку уже с большим успехом. И полученный фарш стал спускать в унитаз. К возвращению жены частей трупа в квартире не осталось. Голову, с которой «папаша» ничего не смог придумать, он отвез в лесопарк и пристроил под кустом. Там ее и нашли гулявшие дети. Ниточка начала постепенно раскручиваться и наконец привела в эту дружную семейку.
Вернувшаяся со сбора
