даже в мыслях не допускал, что жалкие подземные твари способны его задеть. О серьезном ранении и речи не шло.
У глупой самонадеянности, как это казалось на первый взгляд, были серьезные причины. За столетия своей жизни Аполлон не знал поражений, глупая свара с Аресом не в счет. Тем более, что, если бы не вмешательства Зевса, Светлоликий бог точно бы сделал из агрессивного выскочки своими стрелами решето. Ну или так уверял себя сам Аполлон.
Впрочем, Олимпиец не был глупцом, и выводы все же сделал. В этот раз Бог Света сражался не в одиночку. Если какой враг — будь то чересчур храбрый «Проклятый» или циклоп, слишком глупый, чтобы оценить всю полноту опасности — все же решался попытать счастья и в диком прыжке пытался достать бога когтями или дубиной, огненные кони с фырканьем топтали черепушку глупца в мелкое крошево.
— Отродье Тартара! — мелодичный голос Аполлона прорезал поле боя, легко заглушая грохот битвы. Бог Света отбросил лук со стрелами в угол колесницы и потянулся к мечу у бедра. Сверкающее, практически белоснежное от энергии внутри лезвие с жужжанием разрезало воздух.
Аполлон с небрежной улыбкой указал кончиком меча на застывшую вдалеке громаду Тифона, словно бросая древней твари вызов.
— Бог Света почтил тебя своим присутствием!
Ответом ему служил далекий, утробный рев. По черным плитам Тартара побежали оранжевые трещины, откуда, словно из жерла вулкана раскаленной шипящей пеной выплеснулась лава. В лицо грекам дыхнуло смертью.
Тифон распростер огромные щупальца по небу, гигант из камня и огня, с глазами, сверкающими, как расплавленное золото. Старейший враг, когда-то едва не покоривший Олимп, давил. Давил своим размером, свой силой и мощью древнейшего создания. Никто из воинов, даже сам Аполлон еще не родились, когда Тифон сделал в этом мире первый шаг. Воины Эллинов и Отродья как один замерли, впечатленные чужой мощью.
Но не Аполлон. Бог Света довольно усмехнулся и, подстегнув поводья — «Хийя!», взмыл в небо. Сверкающие кони закусили удила и с силой застучали копытами по воздуху, словно огненная комета неся колесницу к Тифону.
— Бойся древний враг! — красивый голос Аполлона прорезал небеса, пока колесница закладывала вираж за виражом над головой чудовища, все быстрее и быстрее спускаясь вниз. — Твой последний час настал! Я, Аполлон, закончу эту битву раз и навсегда!
Тифон зарычал, от этого звука задрожала земля и воздух. Монстр встал во весь рост. Казалось, огромная фигура, заслонила собой небо. Чудовищные щупальца рванули вверх, словно приветствуя огненную колесницу Аполлона, а затем…
Затем два титана столкнулись.
* * *
— Что этот урод тут делает?! Его кто-то звал?! А?! — Артемида грязно ругалась, впрочем, не забывая отстреливать Отродий одного за другим. — Если он опять пришел забрать меня на Олимп, я…
— Пригнись.
Девушка нырнула под удар, и мой огненный меч снес щупальце двадцатиглазой твари, уже готовой впиться богине в шею. Истошный вопль прорезал воздух, и монстр дернулся вбок. Слишком медленно, чтобы избежать обратного взмаха, которым я снес твари голову.
Я с намеком поклонился богине.
— Ну и где мое спасибо?
Артемида закатила глаза и, словно заправский футболист, пинком отправила отрубленную голову прямо в волосатую морду подкрадывающегося гиганта. Бедолага отшатнулся назад и завыл от боли. Выбитые зубы веером полетели на землю и, словно жемчуг, разлетелись во все стороны. Гигант с тупым видом провел по окровавленной пасти, на уродливом лице появилось выражение вселенской обиды от такого варварства. Он гневно завыл, чтобы тут же свалиться замертво от стрелы в лоб. Двух стрел. Трех?
— Что? — заметив мой красноречивый взгляд, Артемида фыркнула на манер раздраженной кошки. — Не видишь? Я не в духе.
Заметно. Я огляделся, краем глаза подмечая десятки трупов, которыми богиня с изуверской точностью устлала нашу дорогу. Дошло до такого, что я отказался от первоначальной идеи вернуться к армии и просто занял место в авангарде, вместе с богиней расчищая дорогу обычным солдатам. Этак она кого из своих прибьет, не дай бог.
Кстати, о богах…
— Неважно, что он тут делает, — хмыкнул я, воспользовавшись возникшей в бою передышкой. С появлением Аполлона, мораль гвардейцев взлетела к небесам. Греки теснили Отродий и Проклятых, десятками скидывая их в разверзшуюся под ногами лаву. И если гвардейцев от жара защищали доспехи и Символ, то все больше и больше тварей с дымящимися шкурами разбегались куда глаза глядят. Армия Тифона редела с каждой минутой. Оставалось только разобраться с самим чудовищем.
— Лучше скажи…, — Я покосился на север, где бог и монстр сталкивались между собой. Аполлон нарезал вокруг гиганта круг за кругом, с легкостью уворачиваясь от громоздких атак щупалец, в ответ посылая в тварь стрелу за стрелой. Каменное тело Тифона то и дело содрогалось от громких взрывов жара и света, но серьезного ущерба бог так и не нанес.
— У твоего брата есть шанс?
— Нет.
Ни паузы, ни сомнений. Артемида была полностью уверена, что даже ослабленный Тифон — а я даже отсюда видел, что даже в новом облике чудовище еще не оправилось от последствий нашей встречи — в разы превосходит своего соперника.
Признаться честно, я был рад. Аполлон не вызывал у меня ничего кроме раздражения. Но, что еще важнее, я не оставил идеи вытащить Катю из лап этой твари. Отделить их друг от друга, бросить Тифона в Бездну к Кроносу, что угодно… Испуганные глаза юной принцессы, ребенка, все еще стояли у меня перед глазами. И потому я старательно отказывался от решения, которое тот же Аполлон принял бы без раздумий.
Да, в прошлой жизни, я был той еще мразью. Обманывал, воровал, убивал. Но никогда детей. Шрам на душе от предательства «родителей» не позволял. Да и дядя Володя вбил в меня свой кодекс еще на первом занятии. После чего взял в захват, придушил и долго разжёвывал, что далеко не все в мире придерживаются его идеологии.
— Гвардейцев на фланги, филы с огнестрелом второй ряд, минотавры первый! — Приняв решение, я тут же начал отдавать приказы. — Мне нужен клин, Рью!
— Будет сделано, господин!
— Тифон отвлечен твоим братом, — пояснил я удивленной Артемиде. — Это наш шанс. Нам нужно лишь подобраться к нему поближе.
— Это я могу-с-с обес-с-печить!
Я заметил внизу характерный блеск и рванулся вбок. Поздно. Ноги буквально тонули от багровой крови Отродий. Поэтому, когда из зеркальной поверхности вынырнула чешуйчатая рука, и, со скоростью молнии ухватив
