Йен несколько секунд смотрел на Харта и миссис Палмер.
— Где Бет? — спросил он.
— Ее здесь нет.
Йен повернулся к двери.
— В таком случае я слишком занят, чтобы говорить с тобой.
— Я и хочу поговорить с тобой о Бет.
Йен остановился и повернулся. Миссис Палмер встала и налила в бокал виски. Харт с минуту смотрел на нее — так лениво смотрит мужчина на женщину, с которой он спал не один раз.
— Бет не понимает, — сказал Йен.
— Я думаю об этом, — произнес Харт. — Ты женился на очень проницательной и, если позволено мне сказать, упрямой женщине. Не знаю, хорошо это для семьи или плохо.
— Я бы сказал, чертовски хорошо, — сказал стоявший позади Йена Кэмерон. — Я поищу ее, — добавил он и исчез за дверью.
Йен порывался пойти за ним, но знал, что Кэмерон ничего не упустит. Кэмерон мог быть даже страшнее Харта, когда хотел.
Йен скользнул взглядом по Харту и пристально смотрел, как миссис Палмер разливает виски.
— Что бы ты ни думал о ней, Бет мне жена. И это значит, что я буду оберегать ее от тебя.
— Но кто убережет ее от тебя, Йен?
Йен сжал челюсти. Миссис Палмер принесла Йену бокал виски, на гранях которого играли лучи света. На дне бокала хрусталь светился синим цветом. Таким, какими были глаза Бет, такой оттенок хрусталь приобретал только при правильном освещении. Самый лучший хрусталь светился всеми цветами радуги, но синий цвет, казалось, был только глубоко на дне.
— Йен…
Йен отвел глаза от бокала. Миссис Палмер вернулась к Харту. Она прислонилась к спинке кресла и разглаживала лацканы черного фрака Харта.
— Что? — спросил Йен.
— Я сказал, что хочу поговорить с тобой.
Его рыжие волосы были намного темнее, чем у остальных братьев.
Все, кроме Йена, считали Харта красивым. Йен знал, что глаза брата становятся ледяными, а лицо твердым, как гранит. Таким же был их отец.
Харт был единственным человеком на свете, который мог успокоить впадавшего в панику мальчика Йена. Когда Йен становился растерянным, оказывался в толпе или не мог понять ни единого слова из того, что говорили окружающие, его первым порывом было сбежать. Он сбегал из-за стола в столовой, из школьной комнаты, куда посылал его отец, с семейной скамьи в заполненной людьми церкви. Харт всегда находил его, всегда садился рядом с ним, разговаривая и успокаивая его, или просто сидел молча, пока Йен не придет в себя.
Сейчас Йену хотелось пробежать по всему дому, выкрикивая имя Бет, но Харт, взглядом дал ему понять, что это бесполезно.
Йен сел, смущенно посмотрел на миссис Палмер.
— Оставь нас, милая, — сказал ей Харт.
Анджелина Палмер кивнула и улыбнулась.
— Конечно, — сказала она. — Ты знаешь, если я понадоблюсь, позови меня.
Харт взял ее за руку, когда она вставала, но тут же расслабил пальцы. Они долгое время были парой, во всех взлетах и падениях жизни Харта — его короткий, но несчастливый брак, полученный в наследство титул герцога, его успехи в политической жизни, достигнутая им власть. Когда Харт решил отдалиться от нее, миссис Палмер, казалось, приняла его решение спокойно.
Перед тем как выйти из комнаты, миссис Палмер взглянула на Йена. Он отвел глаза, но почувствовал ледяной холод этого взгляда и ее… страх?
Она повернулась и вышла.
— Мы никогда не говорили об этом, не правда ли? — спросил Харт, когда дверь тихо закрылась.
Здесь пять лет назад за карточным столом у камина четверо мужчин смеялись и разговаривали, в то время как Йен, развалившись в кресле, стоявшем у двери, читал газету. Мужчины за столом не обращали на Йена внимания, что вполне его устраивало. А затем Салли придвинула к нему стул и, перегнувшись через подлокотник, начала нашептывать что-то ему на ухо.
Харт прервал мысли Йена.
— Лучше всего помалкивать об этом. Я всегда так говорил.
Йен кивнул:
— Согласен.
— Но ты все рассказал Бет.
Йена удивило, что Харт узнал об этом. Отыскал ли он Бет и заставил ее все ему рассказать? Или у него были шпионы в доме Бет?
— Если обидишь ее, я тебя убью.
— Я никогда ее не обижу, Йен. Это я тебе обещаю.
— Тебе нравится причинять боль. Властвовать. Нравится смотреть, как люди дерутся за случай полизать тебе сапоги.
Глаза Харта блеснули.
— Ты сегодня не станешь размахивать кулаками?
— Я всегда делал то, о чем ты меня просил, потому что ты заботился обо мне.
— И я всегда буду заботиться о тебе, Йен.
— Потому что тебе это нужно. Ты всегда поступал так, как тебе хотелось, как это делал отец.
Харт нахмурился.
— Мне безразлична твоя болтовня обо мне, но не сравнивай меня с отцом. Это был безжалостный сукин сын, надеюсь, он мучается в аду.
— У него бывали приступы гнева, так же, как у меня. Но он не научился сдерживать их.
— А ты? — спросил Харт.
Йен потер виски.
— Не знаю. Но у меня есть Керри и Бет и мои братья, которые помогают мне. У отца никого не было.
— Уж не защищаешь ли ты его?
Даже Йен расслышал недоверие в его тоне.
— Нет, черт побери. Но мы его сыновья. И есть основание тому, что мы все чем-то похожи на него. Жестокие, одержимые, бессердечные.
— Я полагал, что поговорю с тобой, а не стану выслушивать твои нравоучения.
— Бет проницательна. — Йен опустил руку. — Но, черт побери, где она?
— Ее здесь нет, как я уже сказал.
— Что ты с ней сделал?
— Ничего. — Харт положил дымящуюся сигару в пепельницу. — Честно говорю, я не знаю, где она. Почему ты подумал, что она приедет сюда?
— Поиграть в сыщиков.
— Ах да, конечно. — Харт одним глотком допил виски и стукнул бокалом по столу. — Ей хочется, чтобы ты был невиновен. Она любит тебя.
— Нет, она любит своего мужа.
— То есть тебя.
— Я говорю о ее первом муже, Томасе Экерли. Она любит его и всегда будет любить.
— Я так и думаю. Но я видел, как она смотрит на тебя. Она тебя любит и хочет тебя спасти. Ты говорил ей, чтобы она и не пыталась, но я оказался прав, полагая, что она не послушала тебя?
Йен кивнул:
— Упрямая.
Харт по-настоящему улыбнулся:
— Как терьер, взявший след. Если она найдет доказательство истины, то что ты сделаешь?
