— Пойдём домой, — зову я, потому что теперь знаю, что дом есть. Он просто там, где они, ничего сложного. Теперь, когда они рядом, вообще все просто кажется. Без глупых мыслей и надуманных страхов. — Зай…
— Не Зай, — говорит она, чуть поводит плечами, словно стряхивая с них прошлую жизнь. — Зайнаб. Меня зовут Зайнаб.
Эпилог Зайнаб.Аська родила сына через пару дней, после того, как мы уехали к Руслану. Словно только нас и ждала.
Черноволосого крепкого пацана, смуглого и очень похожего на Таира. Выписку мы пропустить не могли, приехали все вместе — я, Руслан, Ясмин. Всей семьей.
Я на счастливую Аську смотрела, окружённую детьми, на младенца в ее руках, закутанного в белые кружевные пеленки. Пока нас фотографировали всех вместе, он смешно морщил нос, зевал беззвучно, а потом расплакался. Эби погнала Асю в автомобиль, Таир букеты нес, раздутый от важности и гордости — пацан же. Наследник.
А я смотрела сквозь нетонированные стекла автомобиля, где видна была только светлая макушка Аськи, и точно знала, что она сейчас там сына своего, Эмина, грудью кормит. И сердце щемило, одновременно от радости и грусти. Думала о том, что я сейчас могла носить под сердцем ещё одного ребенка Руслана. И потом точно так же, как Сандугач, выписываться из роддома, в окружении всех близких, тех, кто по-настоящему меня любит.
Руслан, точно понимая мои чувства, не выпускал мою ладонь из своей.
— Поехали. Все у нас будет хорошо, — сказал уверенно, и Ясмин на руки привычным жестом подхватил.
Мне кажется, первые полгода нашей совместной жизни так и прошли: быстро, порой с грустными мыслями, но в целом я была счастлива. Жить с ним оказалось… необычно. Я была замужем пять лет, но вышло вдруг, что с Русланом все иначе. Просто, спокойно. Мне нравилось просыпаться, лёжа с ним в одной кровати, касаться по утрам небритой щеки, готовить ужин вместе с Ясмин, в ожидании, когда наш великан придет с работы.
А ещё — любить друг друга по ночам, когда засыпала дочка и мы оставались вдвоем, принадлежащие только друг другу. Я любила скользить пальцами по его коже, касаться каждого шрама, а потом ощущать его бесстыжие поцелуи в самым укромных местах.
То недоступное когда-то наслаждение, с ним я испытывала каждую ночь, и это было так правильно и естественно.
И Ясмин потихоньку прощалась со своими страхами, она даже подружилась с девочкой в центре Руслана. Может, на нее повлияло, что в нашей жизни больше нет Динара, о котором мой особенный ребенок не задавал ни единого вопроса. Может — занятия, где она проводила много времени в окружении других детей. В любом случае, все это пошло ей на пользу. Теперь заяц, ее верный друг последних лет, все чаще проводил свои дни на тумбочке в ее комнате, только любовь считать шаги и перебирать предметы никуда не испарилась.
Сафин гордился Ясмин неимоверно, он вообще был лучшим в мире отцом, и сердце мое трепетало от нежности, когда они читали по вечерам друг другу книги. Любые, все, что попадалось под руку, даже скучные талмуды с теорией экономики. А я сидела рядом, подперев подбородок, даже не вслушиваясь в слова, просто наслаждаясь моментом. Так они были похожи: отец и дочь, и с каждым днём в Ясмин все больше прослеживались черты Сафина.
Единственное, что омрачало настроение Руслану— мое нежелание выходить за него замуж.
— Жить надо в браке, — заявил он, услышав в первый раз "нет" на свое предложение, — я хочу, чтобы у моей женщины была со мной и дочкой одна фамилия, что тут непонятного?
— Все понятно.
— Какая нормальная женщина отказывается, когда ее замуж зовут? Что тебе надо, кольцо, на колени встать?
Руслан стоял, возмущённо уперев руки в бока, взгляд тяжёлый, ноздри трепещут.
Я подошла, обвивая руками его, и на носочки встала:
— Я люблю тебя. Не надо мне ни кольцо, ни печати в паспорте. Просто, чтобы ты рядом был.
— Ребёнок должен расти в полной официальной семье.
— Такая у меня уже была, — пожимала плечами я.
Я не хотела. Боялась, может? Или училась принимать себя такой. Зайнаб Шакировой. Не Зай. Не Бикбаевой. Не чьей-то женой.
Я хотела… самостоятельности. Того, чего была лишена фактически всю свою жизнь.
Для начала я решила найти применение наследству, доставшемуся мне от семьи мужа. Денег этих хватило бы на безбедную жизнь мне, Ясмин и ее детям, но все они были грязными, заработанными на лжи и крови. И я собиралась их использовать во благо. Руслан выслушал мою идею скептически, но возражать не стал.
Поэтому в городе, внезапно снова ставшим моим домом, я открыла фонд помощи женщинам, пострадавшим от насилия. Неожиданно, но эта работа меня увлекла. Я чувствовала себя нужной — не только в семье, но и всем тем женщинам, что звонили, приходили на консультацию, получали помощь. Я видела, как снова загораются их потускневшие глаза, как появляется желание жить. И каждую мне хотелось взять за руку, чтобы сказать — вы не одни. Не надо больше молчать, я с вами.
Я тоже это пережила, но справилась.
Я знала почти всех наших подопечных в лицо. Мне не было зазорно разговаривать с ними на равных, хоть зачастую женщины закрывались, стеснялись говорить о своих проблемах. Но раз они пришли к нам в фонд, значит, уже сделали большой шаг. И сегодня на одну счастливую женщину с моей помощью стало больше.
— Зайнаб Ильдаровна, — Лиля, появившаяся у нас в феврале, стояла рядом со мной. Я уже домой собиралась уходить, обещала с Ясмин приготовить ужин для Руслана, но девушка меня поймала у самого выхода. Стеснялась, видимо, — одергивала постоянно рукава платья, словно синяки пряча, которые сошли уже. Стесняться ей было абсолютно нечего. Очень красивая, высокая, с густыми русыми волосами, правильными чертами лица, она очень выделялась среди наших обычных подопечных. — Я с вами попрощаться хочу. Завтра уезжаю.
— Все хорошо?
— Хорошо, — кивнула и улыбнулась, — Кажется, я не боюсь жить больше.
— Береги себя, — Лиля шагнула, обнимая меня на прощание, такая высокая, что ей даже нагнуться пришлось.
— Спасибо вам за все-все, — шепнула она, — вы для нас так много делаете.
А я домой ехала, настроение хорошее, на губах улыбка. Когда на девочек своих смотрела, нашедших себя, казалось — не страшно. Даже замуж не страшно. Наверное. С каждой из этих искалеченных женщин я себя словно пазл складывала, кусочек за кусочком.
А дома мы с дочкой принялись ужин готовить напару.
— Успеем? — Ясмин стояла на табуретке, вырисовывая кулинарным шприцом узоры на бисквите. Ей нравилось готовить со мной, но ещё больше — кормить Руслана. Тот, хоть и жаловался, что скоро его разнесет, но съедал все с превеликим удовольствием.
— Успеешь, — я расставляла потихоньку посуду за большим обеденным столом. Пару месяцев назад мы переехали в квартиру побольше, в том же доме, только на два этажа ниже. Следом переехал и рыжий кот, прибившийся к Руслану. С нашим появлением он решил, что пришла пора домашним стать, хоть порой и доставала его Шанель номер два. Сафин возражать не стал, так мы и жили — впятером.
