Быстро обтерлась одной половиной холстины, натянула сарафан и, стуча зубами от холода, побежала к костру. Хотелось согреться и поесть. У меня в рюкзаке остались огурцы и помидоры.
Кажется, я все таки разбудила господина Орбрена, когда выползала из его объятий, потому что он уже развел огонь, вбил в землю ветку с сучком и достал из своих сумок мешочек с цветочной кашей. Словно намекая, что нужно согреть воду и заварить эти треклятые цветочки. А в чем? Я огляделась, никакой посуды. Хоть в горсти воду грей.
— Залезай под одеяло, — господин Орбрен подкрался неслышно, — холодно же.
Обошел меня и подвесил закопченный котелок над костром. А совсем мокрую холстину на ветку… и тут я покраснела. Я же раньше так делала, когда мы с зайкой-алкоголиком купаться ходили: вытиралась одной стороной полотенца, а он другой. И сейчас поступила так же. Неосознанно. Кошмар меня подери! Хорошо, что окна так и стоят вокруг меня, закрывая мысли.
— У тебя отлично получилось, — сказал он, пристально оглядев меня, — я больше не слышу, о чем ты думаешь. Интересно, почему ты не умела прятать мысли от других? У вас разве принято думать вслух?
— У нас никто не умеет слышать, о чем думают другие люди, — я закуталась в одеяло. От него пахло господином Орбреном. Это просто ужас какой-то.
— Почему? — Он с хрустом ломал ветки, чтобы подкинуть их в костер. Их осталось совсем мало, и если мы хотим остаться здесь, пока идет дождь, после завтрака нужно будет идти за дровами.
— У нас в мире нет ни магии, ни Даров, ни Ведающих… пока не поселилась в Гвенаре, я даже не знала, что такое бывает на самом деле. У нас это всего лишь сказки.
— То есть ты не знаешь, как управлять своими силами?
Подложив дрова в огонь, он сел напротив меня у костра и принялся обстругивать палочку, стряхивая стружку прямо в жадное пламя. Наверное, нож тоже был у него в сумках. Господин Орбрен оказался готов к моему путешествию гораздо больше, чем я.
— Нет, — я помотала головой, — я даже не знала, что они у меня есть. До вашего рассказа вчера вечером.
— Но ведь уже управляла стихиями?
Костер разгорался, стало немного суше и теплее. И вода в котелке покрыла пузырьками стенки посуды, готовясь закипеть.
— Никогда в жизни.
— Разве? — он удивленно приподнял брови, — я видел это своими глазами. Вчера деревья расступались перед тобой, овраги поднимались, а холмы выравнивались. И ты сворачивала пространство. Именно потому мы так быстро оказались здесь. Кстати, куда ты бежала? — господин Орбрен ловко поддел котелок с закипевшей водой, опуская его на землю, насыпал горсть синих цветков и размешал палочкой.
— Не знаю, куда-то… а вы уверены, что это делала я?
— Уверен, Малла, — он достал из сумки ложку и подвинул котелок мне, — я тоже Ведающий. И я видел.
— Вы Ведающий? — я распахнула глаза, — правда?
— Правда, — улыбнулся он уже второй раз. Не иначе в лесу что-то сдохло. — Бери, ешь. У меня только одна ложка и один котелок. Так что ты первая.
— У меня овощи в рюкзаке, — пробормотала я, осторожно подтаскивая горячий и покрытый свежей сажей котелок ближе. Господин Орбрен кивнул, залез в рюкзачок и ловко разрезал помидоры и огурцы, складывая половинки на сдернутую с ветки мокрую холстину.
— Если вы Ведающий, то почему об этом никто не знает? — я подула на кашу. Есть хотелось так же, как знать, что, вообще, происходит. — мне Салина совершенно точно рассказала бы об этом.
— Кому надо, те знают, — усмехнулся он, — а остальным не обязательно.
— Почему?
— Потому что не только наши шпионы есть в Хадоа, Малла, — вздохнул господин Орбрен, — но и их у нас. Ешь, я за дровами. Нам еще его светлость сидеть и ждать.
Я замолчала. Небо хмурилось, прорехи в тучах совсем пропали. И воздух потяжелел от влаги. Вот-вот начнется дождь. И это не самое лучшее время для прогулки. Хотя, я снова, закрыв глаза, осмотрела округу, его светлости нет.
Насытившись, я отодвинула котелок, поставив его на угли, чтоб не остыл, и, хрустя огурцом, тянула время. Вылезать из-под теплого одеяла и идти в холодный мокрый лес за дровами ужасно не хотелось. И не пришлось. Господин Орбрен справился сам, в два приема натащив кучу веток и бревен раза в два больше моей вчерашней.
— Господин Орбрен, — вырвалось у меня, когда он уселся завтракать, — идемте сюда, под одеяло, вам же холодно.
Я сошла с ума, кошмар меня подери! Язык мой — враг мой.
Под одеяло господин Орбрен залез только, когда доел кашу, помыл котелок и соорудил навес над костром. А я все это время приходила в себя то ли от своей смелости, то ли от дурости. Не понимаю, почему я так реагирую на него? Нет, он, конечно, чисто внешне мне очень нравится, но ведь внешность не главное. Это я, благодаря моему красавчику-Орландо знаю. А все остальное мне в бригадире строителей не нравится совершенно.
— Да, не трясись ты так, — неправильно понял меня господин Орбрен, — ничего я тебе не сделаю.
— Господин Орбрен, — прокашлялась я, надо было срочно перевести мысли другую плоскость, — раз вы Ведающий… и я тоже… вы научите меня управлять силой?
— Научу, — улыбнулся он, — а ты расскажешь мне о своем мире? Потом, когда сможешь?
— Расскажу, но вряд ли вам будет понятно. У нас технологический мир.
— Тех-но-ло-ги-чес-кий? — с трудом выговорил господин Орбрен по-русски, — что это значит?
— Это значит, что у нас жизнь построена на основе технологий. Механизмы, а не магия.
— Любопытно. Я хотел бы больше узнать о мире без магии, — он улыбнулся мне.
— Зачем это вам? — я насторожилась. Чего это негодяй стал таким любезным? То всегда меня обвинял в чем-то, вел себя, как мерзавец, а сегодня вдруг стал добреньким? — Не стоит делать вид, господин Орбрен, что вам это интересно. Я знаю, вы меня ненавидите, можете не притворяться.
— Я тебя не ненавижу, Малла. Ты слишком сильно отличалась от всех остальных вдов… ничего не умела, но это можно понять, ты могла быть из богатой семьи, как Салина. Но откуда ты брала свои идеи… я ведь знаю, в нашем мире на территории Хадоа, а ты говорила, что прибыла к нам оттуда, ничего подобного не существует. А еще твое поведение… то ты была вполне нормальной, обычной, как все остальные вдовы, то вдруг становилась надменной, как аристократка в далеко не первом поколении. Сначала я думал, ты шпионка из самого мира Хадоа. И я начал следить за тобой. А потом ты пришла на площадь, и потребовала у Оракула изменить статус вдов.
— Не правда, — перебила я его, — я не требовала, а просила, и не изменить статус вдов, а разрешить носить сарафаны. А статус… это нечаянно получилось. Я не хотела.
— Нечаянно?! — удивленный возглас из ближайших кустов заставил меня подпрыгнуть. Если бы господин Орбрен не вскочил следом, не поймал меня и не прижал к себе спиной, обнимая и лишая последних мыслей, то я бы убежала куда глаза глядят. Как вчера. Ведь не далее как час назад в дне пути от нас не было ни единой человеческой души.
